– Нет, ты уникум, спасу нет! Все равно не выдержит же.
– Пошел вон, дурак. Уходи с дежурства к чертовой матери. Сам с ним буду.
Он опять ушел в операционную.
Днем на работе Галя рассказывала о мужниных доблестях. Все охали, ахали, расспрашивали и не очень верили. А может, и верили.
– И ты там всю ночь была?
– Ушла в семь купить им что-нибудь поесть.
– А чего ж вы оставались, когда все сделано?
– А он не уходит. Я ему тоже говорила. Все расписала, что, как, и когда, и почему, и зачем лить. А он не уходит. Он как нависнет над больным своим телом громадным… И они у него выздоравливают, по-моему, не от лекарства, а от тела, его тела, от тепла его тела.
– А знаешь! Может, он и прав.
– Так ведь выздоравливают не только у него. Мне-то каково!
– Такую операцию сделать! Ох, и везет вам, Галочка. А что, им есть не дают, что ли? Зачем им покупать ходили?
– Закона-то нет кормить дежурных, да чтоб как надо кормить. Поэтому где кормят, а где и нет.
– Одно дело дежурные, а другое дело – энтузиаст и патриот остался.
– Какое это имеет отношение к финансовым порядкам и к финансовой дисциплине? Надо позвонить ему.
– Женя! Ну как? Ну ладно. Иди домой. Ну, там же дом все-таки – сын, собака. А вечером опять приедешь. Ну ладно. Еда есть в холодильнике. Подогрей только.
Галя повесила трубку, подошла к зеркалу, поправила прическу.
– Не подогреет ведь, будет есть холодное, я его знаю.
ЗАПИСЬ ТРЕТЬЯ
Восемь часов утра.
В большом кабинете главного врача по стенкам на стульях и креслах сидят дежурные, заведующие отделениями, заместители главного врача. Эта административная Пятиминутка должна закончиться к половине девятого, когда приходят все врачи и начинаются пятиминутки в отделениях.
Марина Васильевна. Давайте ваша сводки.
Дежурные сдают сводки движения больных. Главный врач подсчитывает, сверяет цифры с данными кухни и затем подписывает ведомость на питание больных.
Марина Васильевна. Так. Начинаем. Терапия.
Дежурный терапевт рассказывает, сколько больных было, сколько выписалось, сколько поступило, сколько состоит сейчас, кто тяжелый и были или нет нарушения труддисциплины.
Дежурный хирург рассказывает по такой же схеме и, кроме того, какие были операции за сутки и каково состояние послеоперационных больных.
Марина Васильевна. Сегодня к нам много всяких указаний поступило, и нам надо много сделать всего, много решить. Во-первых, вновь создан Освод, нам надо…
Мишкин. Что это – Освод?
Марина Васильевна. Общество спасения на водах. Когда-то это уже было, потом ликвидировали, теперь опять есть решение создать его. Значит, нам надо создать его, то есть выбрать уполномоченного в это общество и собрать взносы у всех в больнице. Какие будут предложения? Кого мы задействуем в уполномоченные общества?
Зам по административно-хозяйственной части, как говорится, в дальнейшем именуемый Зам по АХЧ, вносит рацпредложение:
– Это мы после решим, а сейчас надо взносы собирать.
Марина Васильевна. Это мы в день зарплаты соберем. Посадим человека у кассы – сразу и отберет у всех. Еще нам надо подписаться на журнал «За рулем», – она засмеялась, и все засмеялись. – Ну ладно смеяться-то, подписываться все равно надо – разнарядка.
Дежурный хирург. У нас опять была катастрофа с бельем. Белья не хватило. Пришлось девочкам после операций заниматься автоклавированием.
Марина Васильевна. Евгений Львович! Почему вы не можете организовать эту службу в отделении на спецуровне? Кто виноват?
Мишкин. Да что вы как с луны свалились! Кто виноват! У нас больные при прохождении стацлечения по линии обслуживания бельем не на спецуровне не в результате нарушений труддисциплины, а в результате рацпредложений и централизации, если угодно, Марина Васильевна. Кто виноват! Вот именно! Сначала объединили лабораторию в районную, потом бухгалтерия стала районная. Теперь прачечная централизованная районная берет и дает белье раз в неделю. Будто не знаете.