Его окружала безжизненная серая пустыня из песка и камня, обрамленная чугунным забором. Чёрные статуи из мрамора выдающихся священнослужителей Альянса стояли вдоль периметра, а огромная светло-серая арка, выполненная из нарезного камня, возвышалась в центре. На самом её верху виднелись руки с ладонями, обращёнными на главную дорогу, держащие каменное дерево. По бокам ворот с обеих сторон камень переходил в гранит, который с самого верха ступенчато спускался к земле с высеченным угловатым орнаментом.

Культ священной планеты здесь обретал самый абсурдный характер. Местность должна была повторять безжизненный, мрачный облик Хионы, но вместе с этим передавать манящее притяжение и меланхолическое чувство приверженности человека к чему-то большому и общему.

«Я остался совсем один» – он раз за разом произносил эту фразу у себя в голове. Эта мысль словно в бесконечном лабиринте запутывала, заставляя испытывать целый спектр эмоционального порыва. Сидя на коленях и смотря на главные ворота, он наконец испытал свободное чувство примирения с самим собой. Одиночество за короткий промежуток времени приобрело смысл не более чем простого слова, которое теперь не пугало и не раздражало. Он вырвался из своего бесконечного ментального бега по лабиринту, найдя самый очевидный выход – принять собственную реальность такой, какая она есть.

Адри достал из кармана своей куртки небольшой кулон с неизвестными ему рунами и долго его разглядывал. Кулон был непривычно тяжёлым для обычного украшения, как будто он был сделан из камня или из какого-то металла. Мальчик видел этот кулон и у матери, но никак не мог вспомнить, как тот у него оказался и при каких обстоятельствах. Как бы он не старался, воспоминания были от него сокрыты необъяснимой пеленой в его памяти.

С крыши крипты начал подниматься чёрный дым – печь крематория была в действии. Служба уже прошла, и наступило время сжечь тело. Адри обратил на это внимание; дым бросал большую тень на близлежащую местность. Поднявшись с колен, он пошёл обратно. Пройдя большой холл, он дошёл до прощального зала. Большие деревянные двери были приоткрыты, и он встал рядом, прислушиваясь к разговору.

– … нет, я не могу этого сделать, – громко ответил арканист. Голос у него переменился в грубый бас, его явно что-то раздражало.

– Преподобный, я не смогу его забрать, он, он же ещё совсем ребёнок.

– Я вижу, что он ребёнок. Мне нет до него дела, он сын этой… этой ведьмы! – Он сказал это слово так громко. С таким отвращением, что казалось, его могли услышать все в округе, – он вспыльчивый и неконтролируемый, ему не место здесь!

– Его можно будет обучить, я уверена…

– Такой человек нам не нужен, не при каких обстоятельствах, – перебил он Элану, – Меня не интересует его дальнейшая судьба, ничем не можем помочь аудитор, – рявкнул Арон.

Он развернулся и хлопнул дверью в свои покои. У мальчика проснулся интерес, чем был так раздражён арканист, так как он подслушивал, то не мог спросить об этом у Эланы. Услышав приближающиеся шаги, он рванул обратно на улицу.

– Я вернусь сюда через несколько дней, за прахом твоей мамы, – поднявшись на территорию, неловко начала разговор девушка.

– Что такое прах? – переспросил мальчик.

– Это … Это, неважно, просто храни его всегда при себе.

Мальчик не стал задавать ещё вопросы; он видел, что его взрослая спутница явно была раздражена. Они пошли вместе к воротам, быстрым шагом, Адри не поспевал за ней, поэтому всегда находился немного сзади.

– Давай быстрее! – с раздражением произнесла Элана.

Он немного ускорил шаг.

– Если будешь плестись за мной как улитка, я тебя тут и оставлю.