Они вошли в фойе. Помощник прокурора поздоровался с консьержем. Тот сразу выдал ему ключ от комнаты. Никаких вопросов при этом не задавал. Видимо, появления помощника прокурора было здесь нередким и сюда действительно водили свидетелей.

На лифте они поднялись на третий этаж. Сотрудник прокуратуры точно знал расположение, потому что сразу повернул направо к третьей от лифта двери. Отперев номер, он пригласил Марину войти.

Они оказались в небольшой типичной для старых отелей комнате. Видавший виды покоцанный деревянный комод, он же стол. Кровать с металлическим изголовьем, не хотелось представлять, что на ней делали. Картина с изображением берега Дуная на стене. Старые оранжевые занавески с цветочным орнаментом в три ряда задёрнуты. Из современного была плазменная панель под потолком и бар-холодильник.

Помощник прокурора закрыл дверь. Прошёлся по комнате, заглянул в уборную. Убедившись, что в номере никого нет, он снял с себя автомат и положил на кровать. Отправив папку на комод, он взял пульт и включил телевизор. На экране появились какие-то девушки, но мужчина не придал этому значения, быстро сменил их на новости и сел на край кровати.

Марина стояла посреди комнаты, не зная, что ей тут делать. Драган Павлович заметил её замешательство и похлопал по заправленной кровати рядом, чтобы она садилась. За неимением лучшего варианта, скептически осмотрев покрывало, девушка пристроилась там, куда ей указали.

В новостях шёл прямой репортаж из центра Белграда. Толпа, из которой что-то выкрикивают. Демонстранты со свистками и государственными флагами. Полиция, которая теснит людей. Потом показали вечерние кадры вчерашней акции протеста, когда начали зажигать световые шашки. Наконец, журналист заговорил о Зориче, секретаре оппозиционной партии «Милосердие».

– Зорич, – сказала Марина. – Это же он убит в аэропорту? Что говорят?

– Говорят, что он пропал, – с некоторой задержкой ответил помощник прокурора. – Считают, что, возможно, он задержан силовыми ведомствами, и требуют его выпустить…

– Почему бы вам просто не сказать, что он убит? – предложила Марина. – Это бы сняло многие вопросы.

– Потому что всё гораздо сложнее, – посмотрел на неё Драган Павлович.

– Хотите сказать, что о его смерти знаете пока только вы и его убийца? – попыталась понять логику девушка. – Рассчитываете на то, что он себя выдаст?

– Пока с вашей помощью мы не найдём убийцу, нам не поверят, – сказал помощник прокурора.

Марина молча подняла брови.

– У нас есть некоторые проблемы с доверием к власти и её позитивным восприятием, – не особо охотно поделился помощник прокурора. – Люди теряют веру в то, что власть олицетворяет справедливость, но бороться за неё всё равно надо.

Разговор сам собой прервался. Они вернулись к просмотру новостей. На экране сменился сюжет. Теперь показывали перекрывших движение на улице с транспарантами.

– Что значит «Не пристаjемо»? – спросила Марина.

Помощник прокурора промолчал. За черным плакатом с непонятной надписью мелькали светоотражающие оранжевые куртки.

– Жилеты автомобилистов, как использовали во время протестов из-за подорожания бензина во Франции, – узнала девушка. – Теперь их вам прислали?

– Прислали, – вздохнул Драган Павлович, – и не только из Франции.

– И как, интересно, они к вам попадают? – не поверила Марина.

– У нас же целая сеть международных молодёжных организаций! – язвительно сказал мужчина. По его живой реакции было ясно, что этот вопрос его сильно задевает и раздражает. – Бесплатные поездки в соседние страны за счёт «Открытого общества» Сороса, филиал которого отлично функционирует в Боснии, куча получателей грантов от американских НКО: учителя, журналисты, юристы и бизнесмены – все гастролируют. Поэтому у нас не только их жилеты, у нас… – он махнул рукой и не стал договаривать.