Затем Мона Лиза вышла из автомобиля и на ее место сел какой-то техник. Бродяга послушно по его запросу открыл капот и позволил просканировать все свои системы. Обычно думать в это время он не мог, то есть раньше не смог бы, сейчас же что-то в нем изменилось. Вопросы появлялись медленно и последовательно, они словно неохотно всплывали в сознании, всегда жившем лишь на инстинктах и простейших потребностях. Ему меняли хозяина, но сам он оставался всё тем же пленником обстоятельств и своих возможностей. По сути, ему должно было быть всё равно, но Бродяга ощущал какую-то потерю. Этого тела ему было мало.

Процесс завершился. Номер на борту аэромобиля осветили новые цифры, на именной панели загорелось росчерком прописных букв другое имя, а его ключ стал кольцом на среднем пальце Моны Лизы. Девушка разблокировала остаток суммы на счете взломщиков и отрицательно покачала головой на вопрос, не хочет ли она продать самоходник.

Ахилла на площадке уже не было видно, когда Мона Лиза села в машину на заднее пассажирское сиденье, как было, когда она похищала Бродягу.

– Поедем другой дорогой. На сорок градусов от себя автоматическая дверь, за ней есть выход.

Бродяга тронулся, оставляя позади всевозможные станки и приспособления для подъема и ремонта машин.

– Тебя убрали из полицейских баз в качестве угнанной у них машины и вещдока по делу об убийстве консула. Это было недешево. Постарайся не привлекать внимание копов, – произнесла девушка. – На тебя все еще идет охота корпорации «Прайм моторс», а у них свои базы, и тебе повезло, что они не угнали тебя из участка первыми – не захотели компрометировать себя.

Впереди лежали коридоры и, проезжая по одному из них к выходу, Бродяга спросил:

– То, что говорил доктор Хейч, правда? Я действительно был человеком? – из предустановок прозвучал механический голос пилота и Бродяга переключил голосовой ряд на привычный ему тембр.

– Как он утверждал, твою разработку держали под секретом.

– Корпорации я нужен как самоходник или им нужно мое ядро? – в салоне мягко пикнул уровень заряда машины, предупреждая, что его хватит на час.

– Им нужно твое ядро – твой мозг, который они уничтожат. Сотрут следы своего преступления. Хотя Хейч всегда называл это открытием и прорывом в медицине. Даже то, что ты выжил, когда мы перенастроили твою платформу – уже чудо. Ты что-нибудь вспоминаешь, что было с тобой до заморозки?

– А что, если пересадить ядро в другой самоходник? – не ответив на вопрос, пилот задал беспокоивший его вопрос.

– А смысл? Сейчас ты стал незаметен для них: все твои номера и внутреннее имя изменены. Можешь выбрать новое. Кстати, тебя выдает не машина, которую ты водишь, а то, как ты ею управляешь. Ты обходишь правила. Летаешь и ездишь не как другие.

– Постой, так моя манера управлением самоходником могла стать причиной убийства консула?

Мона Лиза медлила с ответом.

– Я не знаю. Всё засекречено в рамках расследования. Почитаешь потом хронику.

Бродяге всё это не нравилось. Он был огорчен смертью владельца. Тот хорошо с ним обращался и давал относительную свободу. До недавних пор служить Тобиасу Куну было смыслом его жизни. Вот только он что-то упускал, что-то, имеющее большое значение, хотя не настолько он важен был, чтобы из-за него убивать консула.

– То есть «Прайм моторс» будет искать именно самоходник моей модели и года выпуска? А что, если ядро пересадить, это ведь возможно?

– Да, конечно. Отделение ядра от машины возможно с целью замены на новое. Твоя платформа подходит к обслуживанию малогабаритных транспортных средств. Твой мозг хоть и биологический, но вживленные в него искусственные нейроны поддерживают узкоограниченные импульсы. Никаких автобусов, поездов, самолетов и систем обслуживания домов.