– Я могу рассчитывать на конфиденциальность? – спросил в тот вечер Чернов, проводив меня до общежития. – Или нужно дополнительно объяснить, что наш сегодняшний разговор не предназначен для ушей Сыроежкина, Чародеевой и, тем более, ваших друзей-старшекурсников?

– Да, конечно, Лев Станиславович, – уверила его я, едва заметно пошатываясь. За недолгую прогулку на вертолёте меня неслабо укачало, и даже язык немного заплетался. – Можете быть спокойны. Я никому ничего про вас не расскажу…

На ночь глядя к нам в гости заглянул Яшка. С дотошностью осмотрел новую, отремонтированную стену в ванной и модное круглое зеркало с подсветкой, которое мы заказали накануне взамен разбитого. Лизка решила, что нам нужно что-то оригинальное – и её папа идею одобрил, выделив нам необходимую сумму. Подруга от обновки просто пищала, а вот мне белый светодиодный контур напоминал жутковатую «корону» вокруг солнца во время затмения, поэтому я старалась лишний раз туда не смотреться.

Перепробовав все сладости в вазочке, Сыр попросил налить ему ромашкового чая и, отхлебнув, выпалил:

– Ну, Ника, рассказывай. Я же не просто так пришёл, а как заинтригованный уроборос. Ты сегодня путешествовала во времени и дофига всего там поменяла. Надеюсь, это было санкционировано?

И как он только это понял! Молча открыв на ноутбуке карту, я нашла адрес новой высотки с вертолётной площадкой на крыше и ткнула в неё пальцем на панораме:

– Ещё вчера этого дома здесь не было. Точнее, он был, но выглядел по-другому, потому что попал во временную петлю…

Слушая меня, Яшка даже позабыл про свой чай и постоянно перебивал, чтобы задать уточняющие вопросы про занятие. Помню ли я момент перехода по кротовой норе? Какой предмет я использовала в качестве якоря? И помогал ли мне бенефактор преодолеть темпоральный парадокс? Лизку же моя индивидуалка не заинтересовала – ну прошлое и прошлое, подумаешь – её больше волновало то, что рассказал мне Чернов.

– Ух! Теперь мы не просто должны! Мы обязаны поехать в тот монастырь! – воскликнула она, едва я выложила все запретные подробности, о которых обещала молчать. – Нужно срочно выяснить, не врёт ли он тебе! Если врёт, то это уже прямое доказательство, что у него самого рыльце в пушку!

– Слушайте, – перебил её Сыр. – С прошлым мне более-менее всё понятно. А вот историю Льва Станиславовича я всё равно не проследил до конца. Допустим, его из монастыря забрали в АД. Просканировали там на осколки, офигели от результата и вынесли приговор на смертную казнь. В последний момент одумались и решили, что его красный оргон можно использовать по-другому. Обучили всем этим ФСБ-шным штукам, заставили поступить в ЛИМБ, а теперь ради охоты на Светлоликого, оформили его тут как препода, пририсовав звание профессора. Разумеется, так как он опасный персонаж, то за ним со всех сторон следят. Даже питерская «скорая» прилетела на вызов за пять секунд, едва Ника назвала его фамилию и имя. Окей, это всё логично. Но где же было их всевидящее око, когда он угрохал тех четырёх парней?! А когда скинул тела в реку? Как они это проглядели? Или не проглядели, а временно простили до конца расследования?

– Проглядели, – уверенно выпалила Лизка. – Они не знают, что это сделал он. Иначе не стали бы давать такую огласку в новостях, а просто замяли бы дело.

– Интересно, если бы Ника сразу обратилась в АД и всё им рассказала, они бы арестовали его? – задумчиво почесал подбородок Сыроежкин. – Или, наоборот, убрали бы её, как Хромого, чтобы не мешала важной операции?..

– Нужно позвонить твоему дяде Роме, – заключила Чародеева.