– Ты уверена, что это хороший план?..

– Нужно проверить!

Вздохнув, бенефактор присел, подставляя мне спину.

Скрипнула его кожанка. Вскарабкавшись к нему на плечи, я уселась поудобнее и махнула рукой – мол, поднимайтесь. Потолки тут были довольно высокие, метра три точно, и даже когда Чернов распрямился, мне с трудом удалось достать до люка. Вытянувшись, я с силой толкнула дверцу, та описала в воздухе полукруг и с грохотом шлёпнулась на пол чердака. Меня обдало облаком пыли. Чихнув, я вцепилась в край проёма и подтянулась, заглядывая наверх.

На чердаке гулял ветер. Старая крыша совсем прохудилась, и через дыры в черепице на меня обрушился проливной дождь. Моталось на натянутых нитках развешенное кем-то белое, проеденное молью бельё. Сняв с головы влажную простынь, залепившую, словно паутиной, мне лицо, я снова пригнулась. Надо мной с шумом хлопнула крышка люка. Дверца сама собой закрылась.

Чернов недобро взглянул на меня снизу вверх:

– Ну что, проверила?

Я наспех отряхнула промокшие волосы:

– Попробую ещё раз!

Сейчас на чердаке было сухо, но жутко воняло крысами. Я засунулась наверх почти по пояс, когда на меня вдруг со звоном опрокинулось алюминиевое ведро, полное огромных рыжих тараканов. Взвизгнув, я качнулась и сильнее стиснула колени, чтобы не упасть. Чернов тихо чертыхнулся, одной рукой придерживая меня за лодыжку, а другой стряхивая с воротника своей рубашки толпу насекомых, норовивших забраться ему за шиворот. Дверца снова захлопнулась.

На этот раз мне понадобилась пауза в пару минут, чтобы вынуть всех прусаков из своих волос, но всё же я решилась повторить попытку.

В третий раз крышка люка открылась с жутким, истошным визгом. Я заглянула наверх и тут же сжалась, сгибаясь. Чердак был полон странных существ, словно сошедших с картины Дали – с увесистыми грузными телами, но тонкими, как ноги кузнечика, лапками. На мордах вместо ушей, глаз и носа у них росли морщинистые слоновьи хоботы. Увидев чужака, уродцы всеми своими отверстиями затрубили тревогу и бросились ко мне, готовясь запинать угловатыми конечностями. Я попыталась спрятаться, прикрывая за собой дверцу, но с потолка крыши ко мне протянулись чьи-то костистые руки и с хохотом схватили за волосы. Я завизжала, Чернов снова ругнулся, теперь уже громче. В миллиметре от моего носа воздух рассёк, будто копьё, ствол его сложенного зонта-трости, и блестящий длинный наконечник расшиб напополам вцепившийся в меня скелет. По чердаку разлетелись мелкие обломки костей.

– Спасибо, – пробормотала я, плотно захлопнув люк.

– Это низшие сущности и неупокоенные души, – бенефактор снова отряхнулся, в этот раз от кладбищенской пыли. – Они обожают кучковаться там, где энергия стоит без движения, как вода в болоте.

– Надеюсь, они больше не станут с нами связываться, – я упрямо взялась за ручку дверцы. Кстати, не припомню, чтобы у неё раньше была ручка…

– Ника, нет! – воскликнул Чернов, и я уловила в его ещё недавно безразличном голосе нотку отчаяния. – Давай на этом остановимся!

– А что вы предлагаете, остаться тут навсегда?!

– Я предлагаю слезть с меня, раскрыть поле красного оргона и поработать. Это место ждало тебя много лет, чтобы ты помогла предотвратить случившееся – а не играла с ним в русскую рулетку.

– Я умею расшифровывать только тот оргон, который идёт от людей. А тут, кроме нас, ни одной живой души!

– За каждой вещью стоит живая душа, и вовсе не обязательно биться в закрытые двери, чтобы услышать её крик или плач. Сделай выдох. Замри. Настройся. Так было здесь не всегда. Этот дом ничем не отличался от других до определённого дня. Что это был за день? Как давно это произошло? Что случилось?.. Представь, что стоишь на вышке, а внизу перед тобой – море ответов, которое ждёт твоих вопросов. Задержи дыхание. Закрой глаза. Прыгни.