– Погоди – сказал я. – Снаружи еще слишком жарко. Надо подождать.

– Корова – Снова провыл Жнец и приподнял край кокона. Снаружи потянуло жаром словно из духовки.

– Хорошо – Хмуро согласился я. – Спишем на Шакала. Он в этом районе ужасно прожорлив.

Жнец снова улыбнулся глазами и потянулся жвалами к моей голове.

– Но-но-но. – Осадил я его, выставив вперед дробовик. Жнец съежился и отступил на шаг назад.

– Я понимаю, что ты голоден. Я понимаю, что корову ты заработал, но не стоит проявлять ко мне такое количество нежности. В моем случае доза может стать смертельной. – Я проследил за тонкой желтой ниткой, которая вытянулась с одного из жвал Жнеца практически до песка, и понял. – Жнец был голоден настолько, что просто пускал слюни.

Яд стекал с его жвал непроизвольно и никакого отношения ко мне не имел.

Я вздохнул полной грудью и опустил дробовик.

– Пошли. Но. Вначале мы наберем воды. После того как ты утащишь корову – они не дадут нам ни капли.

Жнец, с радостью отогнул край кокона и выпустил меня наружу.

Снаружи было жарко. Не просто жарко. А жарко настолько, что мне показалось – будто бы я попал на сковородку самого трудолюбивого черта преисподней. Но, тем не менее,    дышать у меня получалось, кожа не шла пузырями, а дробовик молчал.

Я нашел Фрэнки в полусотне шагов от кокона. Как и всегда в подобных случаях создавалось ощущение, что Фрэнки просто загорал под ударами Горгоны, томно прикрыв глаза зонтиком из броневых пластин.

– Он меня спас – Ткнул я дробовиком в сторону Жнеца. – Фрэнки не отреагировал. – Он просит за это корову – Снова попытался я, каким то образом поднять Фрэнки на ноги.

– Ноооо пууусть он подождееет. – Провыл Фрэнки. – Иначе коровы не дадут нам воды. – То-то я не знал. – Подумал я. Конечно, не дадут. Пугливые тупые твари, приспособленные только жрать и конденсировать воду на своей шкуре. Они не поддавались ни уговорам, ни дрессировке. Они просто стояли, в какой ни будь из ложбин, или медленно дрейфовали по пустыне, являясь общим водопоем для любого зверья, и считали себя в полнейшей безопасности.

Убить корову считалось преступлением не только среди людей колонии, но и среди, наверное, животных Химеры. Правда, не всех. Шакалу было все равно кого есть. Ему не была нужна ни вода, ни мясо. Он питался кровью.

Фрэнки поднялся. Поправил свой огромный мешок с сахаром, ставшим уже карамелью, и пошел к коровам, совершенно спокойно, топая по раскаленному песку босыми ступнями, словно был тем самым чертом, который жарил меня на невидимой сковородке. Я натянул респиратор и добавил подачу воды из увлажнителя. Все-таки, наружный воздух, смешанный с прохладной водой был не столь обжигающим.

Почувствовав сахар, коровы поднялись на свои коротенькие как тумбы многочисленные ножки и потянулись к Фрэнки.

– Хорошааая. Добрая. Милая. – Гладил он каждую из них, запихивая в круглую дыру рта обломки карамели из мешка.

Когда мешок Фрэнки опустел, мы уселись ждать. Дойка могла начаться не раньше чем через десять минут. Похоже, было на то, что именно столько времени было нужно сигналам малюсенького мозга коров добраться до сфинктеров вымени и разрешить нам воспользоваться его запасами.

– Пора – решил я – И двинулся к ближайшей ко мне корове. Фрэнки кормил ее особенно усердно. Я погладил выпуклый живот коровы, который они прижимали к песку всякий раз, когда кто-то пытался добраться до воды даром, и подставил свой мешок под узкий сосок, который можно было принять за хвост.

Из него вначале тонко, потом тягуче полно потекла сладковатая прозрачная жидкость, состоящая на девяносто пять процентов из воды, и на пять процентов из остатков того что, корова ела.