И с каких это пор я начал делать так, чтобы люди вокруг улыбались? Как я вообще до такого докатился? Посмотрел на лицо мелкой. Никаких эмоций. Сидит на кушетке, обхватив колени, и смотрит в пол.

Ладно, черт с ним, с этим эфиром. Может я и до утра-то не доживу. К тому же, ну нафига мне столько?

– Спасибо, – произнес Элиот. – Ты даже не представляешь, сколько это для меня значит.

– Сюрпризы на этом не закончились, – оскалился я. – Проверь теперь ее.

Старик посмотрел на меня с легкими нотками осуждения. Мол, опять ты за свое, восьмерка. В каждом милом ребенке видишь чудовище.

А затем он принялся икать снова, увидев показатели, выведенные на монитор. Повернулся ко мне, затем перевел взгляд на девчонку, спокойно лежащую в анализаторе.

– Второе поколение, – прошептал он, нарушая тишину.

– Поясни, – произнес я.

– Ходили слухи, уже давно. Будто бы проект не закрыли, а просто засекретили после войны. И вроде как продолжают эксперименты с генами Иных. Те же биомоды, которых не существует. Но мы никогда не видели химер, созданных после войны.

– А еще никогда не видели химер, скрывающих ген Иных в своем теле, – произнес я, имея в виду себя.

– Это совсем другое дело. Это вообще все меняет. Ты понимаешь, что это значит?

– Просвети меня, неуча, – пробурчал я, добавив иронии в голос.

– Оборудование. Этот анализатор и прочая техника считались инновационными и передовыми во время войны. Значит человечество сдвинулось дальше. Они не только продолжают создавать химер, но и научились перепрограммировать старых.

– Ты хочешь сказать, что в моем теле находятся наномашины с какими-то неизвестными функциями?

– Восьмой, – посмотрел Элиот прямо на меня. – Представь, как твое тело покрывается броней. В деталях. А теперь проговори в голове фразу активации боевой ипостаси. Прямо сейчас. Что-то произошло?

– Голос в голове, – произнес я, стараясь подавить удивление.

– Что говорит? – понимающе улыбнулся Элиот.

– Нейроинтерфейс заблокирован. Доступ ограничен, воспользуйтесь вербальным интерфейсом. Что это значит?

– У тебя обрезаны базовые функции. Любая химера может безмолвно активировать доспех. Целиком или частично. А если у тебя нет базовых функций, то могут быть и другие. Неизвестные.

– Я что, бомба ходячая что ли?

– Как ты стал химерой? Вновь, я имею в виду.

– Пароль. Не спрашивай, откуда узнал, все равно не поверишь. Но я произнес пароль, а следом наномашины активировались.

– Режим скрытого присутствия, – пробурчал Элиот. – Был такой функционал в планах. Помню.

– Режим мимикрии. Так сказал голос в голове.

– Одна фигня, – отмахнулся он. – Значит они все же смогли его доработать.

– Элиот. Я только что понял, что ты как-то много знаешь о наномашинах и химерах. Раньше я думал, что это потому, что ты сам химера. Но я, как оказалось, тоже. И вот я об этом ни черта не знаю, например.

– Восьмой. Я не просто химера. Я тот, кто помогал создавать химер. Я был ученым-генетиком во время войны. И одним из первых добровольцев.

– А раньше чего не сказал?

– А какая разница? – пожал тот плечами.

И правда. Что так, что эдак. Получается, у меня под носом все это время сидел научный отдел по химерам собственной персоной. А я даже не догадался задать нужные вопросы. Хороший из меня инквизитор.

– Ты можешь вскрыть код и проверить, что там понапичкано?

– Нет.

– А просто стереть все?

– Нет. К тому же это тебя убьет.

– А если…

– Восьмой, – прервал меня Элиот. – Если ты хочешь разобрать сам себя по полочкам, то тебе нужно попасть в лабораторию, где это все было сделано. И желательно с живыми сотрудниками, которые в этом разбираются. Я все-таки больше по генам Иных специализировался, а не на программировании наномашин.