Усилиями ряда выдающихся мыслителей, посвятивших свои специальные труды человеческому мышлению (Анаксагор, Сократ, Платон, Аристотель, Ф. Бэкон, М. Монтень, Д. Рикардо, Джон Локк, Г. В. Лейбниц, А. К. Гельвеций, Ф.В.Г. фон Шеллинг, И. Г. Фихте, Г. В. Гегель и др.), было создано целостное учение об уме, которое уже в XIX веке стало «расползаться» по своим разным направлениям, утратив свою, казалось бы, уже устоявшуюся прежнюю целостность, но зато заполняя образовавшиеся в нём пробелы, устраняя неясности и заблуждения, свойственные общей концепции, тем самым поставляя необходимый материал, обеспечивающий большую, чем раньше, достоверность общей концепции. Но этот последний материал до сих пор предстаёт в своей разобщённости, в фактическом отрыве от исторически развивающегося учения об уме, обособленности от него, которая становится источником многочисленных «мелких» концепций, осознающих себя как единственно истинное учение, дающее достоверное знание. Каждая такая концепция, например, в сфере юриспруденции, как бы она не называлась: естественно-правовая, историческая школа права, позитивистская, либеральная, либертарно-юридическая, интегративная, буржуазная, социалистическая, материалистическая, идеалистическая и т. д., с их многочисленными разновидностями, возникает, развивается в критической борьбе, приводя аргументы своей исключительности, не считаясь с тем, что содержащаяся в ней небольшая частица истины является элементом целостного учения об уме, открытого для «приёма» всех «долей» истины, содержащихся в каждой концепции познания и мышления.

Сказанное, пожалуй, более всего относится к юридической науке, выделяющейся из многих других наук отсутствием какой-либо заметной тяги к этому целостному учению, постоянно ищущей уединения и успокоения в своей обособленности, а иногда набирающей столько инонаучного материала в свой состав, что оказывается на грани утраты своей независимости и полного поглощения другими науками, утрачивая свой специфический предмет, не приобретая способов его познания.

Сложившееся состояние юридической науки часто называют кризисным. Признавая известную обоснованность такого утверждения, как нам представляется, нельзя не видеть того, что за этим громким, уничтожающим термином на самом деле стоит «зачаточный» этап в становлении этой науки.

В самом деле, если кризис понимать как перепроизводство доброкачественных товаров, то в современной юридической науке, опутанной плагиатом и многообразными типами правопонимания, не так легко найти достойную научную продукцию. Убедительная взаимная критика представителей разных типов правопонимания является лучшим доказательством того, что мы, скорее, имеем дело с типами непонимания права, чем с его пониманием.

По большому счету, юриспруденция еще не сделала серьезным и осознанным предметом своего исследования право, ограничившись выявлением его многообразных видимостей, став, таким образом, на путь непонимания права.

При таком подходе выход из кризиса все же выглядит достаточно оптимистично, поскольку речь идёт об определении этапа развития человеческого ума, на котором находится юридическая наука, и возможности определения путей ее развития.

Для ответа на данный вопрос необходимо реконструировать исторически развивающееся учение об уме. Решив эту задачу и зная современное состояние юридической науки, можно с достаточной достоверностью установить точку отсчёта в её развитии, с учётом уже разведанных путей движения человеческого ума.

Уже давно ощущаемый недостаток в психологических исследованиях ума в наше время весьма существенно преодолевается широкими обобщениями данных психологической науки, опирающимися на серьезную опытную базу. К числу такого рода исследований, бесспорно, относится исследовательская деятельность нашего современника А. Курпатова