Лоно…
Боже. Где достать нейтрализатор памяти, как у «Людей в черном», чтобы я никогда-никогда-никогда больше не выдавала этих словечек в реальной жизни?
Зачем я тогда читаю все эти порнокнижки, спросите вы.
Что ж, ответ прост: постельные сцены в романах помогают развить фантазию.
Например, мужчины возбуждаются от просмотра порно. Но вот девушки… Девушкам не так интересно просто смотреть на секс. Куда более возбуждающе представлять все это в своем воображении.
Он сверху или снизу?
Сверху. Проводит подушечками пальцев по голени, поднимаясь все выше.
Хотя нет, лучше он снизу. Крепко сжимает большими ладонями твою грудь, подмахивая при этом бедрами и наращивая темп с каждым толчком.
Говорит ли он пошлости? Или тихо постанывает? А может, именно в тот момент, когда его глаза темнеют от желания, происходит долгожданная кульминация?
Вот для чего нужны эти порнороманы – для того, чтобы погрузиться в мир фантазий. Позволить себе придумать идеального мужчину. Идеальный член. И идеальный секс.
Любой роман – это выдуманный автором мир, который становится для каждой читательницы реальным, а книжные мужчины превращаются в эталоны мужественности. Они гораздо лучше тех самых принцев, что должны прискакать на белом коне, разбудить поцелуем Спящую красавицу или спасти от заклятья Малефисенты.
И, учитывая мою подорванную самооценку из-за разрыва с Адамом и эмоциональное состояние после прощания с мечтой о становлении автором бестселлеров, мне чертовски сильно необходим горячий книжный мужик. Который не будет держать свой жезл, а после потирать горошинку желания.
Черт с ним, с вдохновением, я просто хочу отвлечься.
От проблем, от одиночества, от самобичевания.
Конечно, мысль, что когда-нибудь я снова смогу писать, греет мое сердце, но горячий книжный мужик согреет меня куда сильнее.
Устало выдыхаю в очередной раз за кажущийся бесконечным день и тянусь к телефону, чтобы поплакаться девочкам в «Рехабе».
Открываю чат и вижу десяток сообщений.
Мари: Интересно, а трипофобы боятся ребристых презервативов?
Урсула: Что за бред? Там же волдырики-пузырики, а не дырки. А трипофобы боятся дырок.
Мари: Меня пугает, что ты так хорошо осведомлена в трипофобии.
Урсула: Меня пугает, что ты не знаешь, как выглядят ребристые презервативы.
С губ срывается смешок, и я поджимаю их, чтобы не расхохотаться в голос. Больше мне нотаций от младшей сестры не надо.
Мари: Учитывая мое годовое воздержание, я уже не знаю, как выглядят и члены.
Урсула: гифка танцующего члена
Урсула: Не благодари.
Мари: Я и не собиралась.
Урсула: Неблагодарная. Это все из-за неудовлетворенности.
Мари: Спасибо, кэп, но меня полностью удовлетворяет Джонни.
Урсула: Что еще за Джонни?
Мари: Кролик.
Урсула?
Урсула: Не знала, что ты питаешь ТАКОЙ ВИД слабости к животным…
Мари: Джонни – вибратор-кролик.
Мари: Урсула, иногда твоя смышленость меня поражает!
Урсула: Рада, что хотя бы иногда.
Мари: А куда подевалась Мили?
Урсула: Наверное, проверяет, страдает ли она трипофобией, читая про дырочки.
Мари: гифка ржущего Леонардо Ди Каприо
Урсула: гифка надевающего очки Эдварда Калена
Мари: МИЛИ! АУ!
Урсула: Не мешай человеку исследовать свое сознание.
Боже, как же хорошо, что у нас есть этот чат. Прыскаю со смеху и печатаю сообщение.
Амелия: Это был отбойный молоток.
Урсула: Надеюсь, не в прямом смысле. А то инородные предметы во время прелюдий стали слишком популярны в любовных романах.
Мари: фото шоколадного батончика
Урсула: гифка отвращения от Дина Винчестера
Мари: Он зарычал, когда кончил?
Амелия: Он все еще не кончил.
Урсула: гифка с поигрывающими бровями
Урсула: