Лилиан вскинула на него глаза, в которых качнулась отчаянная надежда. Где-то неподалеку защелкала какая-то птица, подчеркивая воцарившуюся на мгновение тишину.

– Дело не в том, что ты не можешь говорить, – продолжал Тиор, скрепя сердце и стараясь не думать о том, какую боль ей приносят его слова, – а в том, что ты не можешь общаться. И вот это я в силах изменить. Ты в силах.

Лилиан склонила голову, на лице ее появилось пренебрежительное выражение.

– Я знаю, что люди придумали язык жестов. – Тиор качнул головой. – Все это глупости, это не для таких, как мы.

На ее лице вновь проступило осторожное любопытство. Подождав несколько секунд, Тиор аккуратно, словно новорожденного птенца, коснулся ее сознания. Он ничего не говорил, боясь, что его вмешательство покажется ей грубым, и лишь отправил мягкий импульс тепла.

Девочка подскочила на стволе дерева и воззрилась на деда широко распахнувшимися глазами. Тиор позволил себе улыбнуться. Он знал, что Признание усилит ее доверие к нему, поможет принять то, о чем он будет говорить, на веру, что их родство и его главенство в Доме подействуют на нее, но видеть такую искреннюю реакцию было все же намного приятнее, чем отмечать действие чар.

Тиор отправил ей легкое понятие симпатии – физически это было бы равнозначно тому, если бы он приобнял ее за плечи, – и с отрицаемым удовлетворением заметил, как чуть порозовели ее щеки, как блеснули мимолетной радостью глаза.

– Это таэбу, – проговорил он вслух, не желая перенапрягать ее восприятие, – мысленная речь. Способ общаться с помощью своих мыслей и чувств, а не вслух. В некотором роде похоже на то, что люди называют телепатией. То, что ты ощутила сейчас, – эмоциональный импульс, самый простой и легкий вариант общения. В некотором роде можно сказать, что люди тоже пользуются им, когда смотрят на кого-то с теплом или улыбкой.

Лилиан кивнула. На мгновение ее лицо стало серьезным, руки сжались в кулаки, и Тиор с удивлением ощутил некое ответное воздействие. Но если его импульс был мягким прикосновением, то ее – грубым тычком. И все же у нее получилось.

– Не торопись пытаться, – улыбнулся Тиор, – у тебя будет время научиться. Главное, что таким образом можно передавать не только эмоции, но и слова, и даже целые образы.

От удивления Лилиан приоткрыла рот. Тиор мог лишь догадываться, насколько тяжело ребенку жилось с усеченной, односторонней формой общения. Да, она могла написать что-то, чтобы конкретно выразить свои мысли, но слова на бумаге никогда не передадут всю гамму эмоций и тонкости интонаций. Сейчас же перед Лилиан забрезжила надежда впервые в жизни быть до конца, полностью понятой.

Из-за спины Лилиан появилась бабочка и, ненадолго зависнув в воздухе, аккуратно села ей на рукав. Девочка наклонила голову, рассматривая ее, – в Тиора глухим ударом стукнулось наслаждение красотой момента. До этого он неплохо чувствовал перемены в ее настроении, что позволяло ему верно толковать ее невысказанные вопросы, но сейчас, после действия чар, она стала словно открытая книга, словно кран, из которого била вода, – вся на поверхности.

Тиор вздохнул, сделал несколько неслышных шагов, подходя вплотную к Лилиан, и медленно опустился перед ней на корточки. Девочка, все еще рассеянная после примененных чар, вздрогнула от неожиданности.

– Лилиан, – Тиор заглянул в ее лицо. Разноцветные глаза широко распахнуты, в них надежда смешалась с детским восторгом, и разумное доверие уступило безрассудной доверчивости, – наш мир жесток. Он намного больше, чем тебе сейчас кажется. Когда-нибудь я расскажу и покажу тебе все, что знаю сам. Тебе многое пришлось пережить, но впереди будет еще больше. Будет тяжело, трудно, страшно, и, возможно, однажды тебе захочется все бросить. – Он с тяжелым сердцем смотрел, как искры радости тухнут в ее взгляде, уступая место настороженности. Хорошо. Настороженность ей пригодится. Хеску взрослеют быстро. – Но я знаю, что ты достаточно сильная, чтобы прогнуть этот мир под себя, сломав ему хребет. И я помогу тебе это сделать. Но ты должна меня слушаться – беспрекословно. Ты согласна?