Улица постепенно наполнялась людьми, они выходили малыми группами из разных проулков и дворов. Полицейских сил явно не хватало чтобы хоть как – то оттеснить митингующих. В какой – то момент за спинами полицейских раздался гудок и они, вытащив дубинки начали без разбора размахивать ими на право и налево как шашками. Моментально хлынула кровь, люди с разбитыми лицами побежали кто куда мог, некоторые падали, а все остальные бежали по ним. Зрелище ужасное, включились мощные прожекторы, они пытались высветить организаторов митинга, разъярённые полицейские стремились прочищать себе путь именно по прожектору, двигаясь мощно и бескомпромиссно к центру митингующих. Группа из тридцати сорока человек, схватились мощной хваткой друг в друга, создав неприступное кольцо, защищали мужчину с микрофоном. Он что – то говорил, но крики и вопли покалеченных людей захлёстывали микрофон. Сильный, экипированный отряд полицейских продвигался достаточно быстро, удлинёнными дубинками они беспощадно пробивали себе путь.

В какой – то момент Пелин понял, прямо сейчас если он не вмешается, то ударная сила рассечёт оборонительное кольцо и на этом всё. Замолкнет микрофон и у людей отберут надежду. Он спокойно положил сумку под скамейку и резким толчком правой ноги двинулся на перерез полицейским. Быстрым и уверенным шагом, раздвигая людей, не принося им никакого ущерба, врезался в сбрую ударной группы омоновцев. Своими мощными руками, раскидывал экипированных по разным сторонам, прокричав, – уходите я их задержу, обращаясь к группе обороняющихся. Их лица были искажены от страха того, что их только что ожидало. Они не дрогнули, и никто из них не нарушил оборонительный захват.

Увидев неизвестного защитника, они воспряли духом, исчез ступор, и они стали медленно отходить назад. Прожектора направили на этого громилу, и все увидели, как мужчина самоотверженно удерживает атаку Омона, нарушая их дружный ряд, роняя одного за другим на брусчатку. Упав, им было трудно встать, экипировка мешала очень сильно, они барахтались на дороге как навозные жуки. Голос в рупоре позади полицейских, истошным криком вещал, – все силы на здоровяка, – вяжите его!

В этот момент Пелин ни о чём не думал, ему не было страшно. Ему всё время казалось, что это не он находится в самой гуще этого столкновения. Это не он разбрасывает омоновцев. Сейчас произойдёт щелчок, кино кончиться, и он окажется, где – то в подвале на тёплой батарее. Да, и мысль об оставленной сумке с грибами под скамейкой на автобусной остановке, постоянно билась о стенки черепной коробки. Всё как в тумане, прожектора, крики в микрофон, стоны и вопли раненых людей, так много всего, трудно разобрать, что вообще здесь твориться. Это позже он приведёт сравнение в своём сознании, эту ситуативную картину с картиной под названием «Последний день Помпея»

Оглянувшись назад, он увидел группу организаторов, удаляющихся в одном из переулков, выдохнув, решил тоже незаметно удалиться. Но в момент, когда он немного пригнулся, стараясь выскочить из-под мощных прожекторов, один омоновец, из подкрепления с размаху дербалызнул по спине Пелина дубинкой. Что послужило мотивирующим толчком, по скорее убираться с поля зрения разъярённой толпы омоновцев. Пока они решили сгруппироваться, Пелин перебежками из стороны в сторону растворился в толпе и кинулся за оставленной сумкой. В полу сумерках он увидел два красных огонька, кто – то стоял на остановке и курил сигареты. Подойдя ближе, он увидел омоновцев, лихо обсуждающих как здорово они размахивали дубинками.

Пелин тут же сутулился и захромал, как тут же раздался вопрос: