– Не мешаешь. Так что случилось?

– Я думаю, тебе надо присесть.

Я посмотрела на него через зеркало. Уставшие болотного цвета глаза, щетина, растрепанные кудрявые волосы, смуглая кожа, выглядевшая нездоровой.

Обеспокоенная его видом я спросила:

– Сколько ты не спишь?

Он прислонился к косяку двери.

– За три дня я поспал всего четыре часа. Кошмары мучают.

– Кошмары?

– Убийства оставляются на мне свой след, – тихо признался он. – Мне снятся люди, которых мы убили просто так – по прихоти твоей бабушки.

– Стоит пойти к врачу, чтобы снотворное прописал.

– Я не буду пить снотворное. Вдруг я тебе понадоблюсь.

Я улыбнулась.

– Ты мне всегда нужен, но нужен здоровым, а не живым трупом.

Он почесал затылок и кивнул.

– А тебе снятся кошмары? – видно насколько ему неловко задавать данный вопрос.

Я несколько раз обдумала ответ на данный вопрос. Сказать просто «да, снятся» и не рассказать о фигурирующих лицах… Точнее лице.

– Мне тоже снятся невинно убитые, – кратко ответила я. – Пойдем, сядем и поговорим о том, что случилось.

Кордеро вышел из ванной, а я еще раз взглянула в зеркало.

Соврала другу и винишь себя в этом? А чувствуешь ли ты такую же вину за то, что хранишь более темные и опасные секреты?

– Не виню и не чувствую, – ответила я на собственные вопросы и вышла из ванной.

Как только я села в кресло напротив него, мой друг начал свой отчет. К счастью, ничего нового не произошло. Наши машины снова ограбили.

– Мы можем найти другие пути доставки. По воздуху, например.

Я сжала переносицу.

– На то, чтобы подкупить людей в аэропортах уйдет слишком много денег. Мы за товар столько не получаем, если честно. Пользоваться наземными путями других Семей и Картелей мы не можем – это объявление войны. Остается вода. Под водой мы не сможем, потому что мы не настолько богаты, чтобы иметь подводные лодки.

Обсудив еще раз некоторые пути и варианты доставки, мы перешли к предателям в Семье и закончили совещание. По крайней мере, я так думала.

– Мередит, есть еще один важный вопрос, связанный с поставками.

– Мы же уже всё обсудили, разве нет? – нахмурилась я.

Он мялся, не знал, как сообщить мне новость. Прошло больше двух минут, а Кордеро молчал, глядя на свои сцепленные руки.

– ¿Qué pasó?11 – я перешла на испанский.

В основном мы с Кордеро и Амандой говорим на испанском, так как считаем его более родным. На итальянском мы говорим только с Семьями и на официальных мероприятиях. А на ломаном английском говорим только с моим братом. Также моя бабушка заставила меня выучить русский. Итого я знаю четыре языка. Полиглот – тут больше нечего сказать.

– Его видели, – нервно выдал мой друг.

– Кого? Кого видели, Кордеро?

Он поднял голову и посмотрел на меня.

– Роберто. Он был одним из тех, кто напал на наш товар. Мередит, его видели.

Роберто… жив?

Я прислоняюсь к перилам второго этаже и осматриваюсь толпу. Сегодня в клубе не так много людей несмотря на субботу. Моей ноги здесь не было, но – увы! – мне нужно здесь быть. Мы «отрываемся» с друзьями.

– Моя любимая внучка! – воскликнула бабушка на итальянском, так как ненавидела все языки мира, кроме родного и любимого. Её даже не смущал факт того, что мы живем в Мексике. С недавних пор она начала ненавидеть Мексику и презирать испанский. И… угадайте, кто выучил испанский и разговаривает только на нем?

Вы, наверно, догадались, из-за кого я поставила кавычки. Отрываться с ней значит наблюдать. Мне только бинокля и камуфляжа не хватает.

– Капо, – приветствую я её, даже не смотря в её сторону. Уверена, что за это мне прилетит.