Джехутимесу был не против. Последние годы он лишь терпел навязанную законом жену. Хоть и в тайне признавал, что сам виноват. Это была плата. Плата за то, чтобы стать пер-А. И он терпел. Терпел в надежде, что Хатшепсут подарит ему наследника. Того, кто станет новым воплощением Херу. Поведет людей за собой. Приведет Та-Кемет к славе, которую та заслуживает. К которой не смог привести он сам. Но боги повелели иначе. Хатшепсут родила ему дочь, очаровательную Нефру-Ра. Он любил ее, несмотря на то, что та унаследовала частичку характера своей матери. Милая малышка со слегка вспыльчивым нравом. Но она не устраивала пакости. Не унижала его, как Хатшепсут. Хотя та постоянно настраивала дочь против отца. Нефру-Ра много времени проводила с Сененмутом… этим зодчим… который с повеления царицы стал ее наставником…
Хатшепсут говорила, что тот обучает их дочь письменности и обычаям веры, готовя Нефру-Ра будущее Верховной жрицы храма Амона-Ра. Джехутимесу пропускал эти слова мимо ушей. Он прекрасно знал, что назначение зодчего в наставники девочки – всего лишь повод, чтобы приблизить его к личным покоям Хатшепсут. Но пер-А было плевать. Он давно перестал испытывать какие-либо чувства к Божественной супруге, и для него не имело значения, с кем та развлекается по ночам. Его больше беспокоило, какие мысли может внушить Сененмут в неокрепший разум маленького ребенка…
Как бы там ни было, пер-А любил свою дочь. Однако истинным светом для него стал сын от Исет. Его прекрасной, ненаглядной Исет…
Которая вновь держала его за руку…
[1] В Древнем Египте фараон считался живым воплощением бога Гора (Херу).
[2] Хепреш – древнеегипетский царский головной убор. Известен как «голубая корона» и «военная корона». Красилась в синий цвет и украшалась желтыми и золотистыми дисками, символизирующими солнце.
[3] Аа-Хепер-Ен-Ра («Грандиозное проявление Ра») – тронное имя фараона Тутмоса II (Джехутимесу).
[4] Ка – жизненная сила, черты характера или судьба человека. Один из эквивалентов души у древних египтян.
[5] Усир (Осирис) – бог возрождения, царь загробного мира в древнеегипетской мифологии и судья душ усопших.
[6] В Древнем Египте считалось, что фараон после смерти становится Осирисом.
Глава 4
Она влетела в собственные покои, едва не уронив медный треножник. Разъяренная и раскрасневшаяся, Великая царица метала молнии из глаз, подобно самой Сехмет[1]. Сененмут сразу понял, что разговор с Джехутимесу ничем хорошим не закончился.
Не глядя на него, Хатшепсут молча прошла и оперлась о стену с антилопами. Он отчетливо слышал ее глубокое дыхание. Блики от пламени из треножника играли на его встревоженном лице. Закинув руки за голову, зодчий лежал на постели и внимательно наблюдал за царицей. Та продолжала смотреть в пустоту, глубоко вдыхая прохладный воздух. В свете огня ее силуэт в облегающем платье ярко контрастировал с ночной темнотой.
«Надо быть настороже сегодня. Она явно не в духе».
Облизав пересохшие губы, он тихо спросил:
– Пиво будешь?
Она ответила не сразу, какое-то время храня молчание. Где-то в небе раздался пронзительный вопль сипухи[2], и он совсем не прибавил зодчему настроения. Треск от огня, всегда такой умиротворяющий, сейчас не производил никакого впечатления. Когда же с уст Хатшепсут сорвался ответ, в нем прозвучало столько металла, что можно было джет[3] резать.
– Да, пожалуйста.
– Сладкое?
– Нет. Хочу покрепче.
– Уверена?
– Покрепче! – злобно повторила она.
– Хорошо-хорошо, госпожа моя!
Он сел и поднял с пола еще один кувшин. Из него шел запах фиников.
Наполняя алебастровые кубки, Сененмут поинтересовался: