Ярл остановился возле заваленного снегом деревянного частокола, охранявшего северную часть городка от лесных хищников. Его взгляд был прикован к черному густому лесу, который плотно подступал к крайним жилищам деревни.

Тяжесть раздумий полностью охватила его сознание и со стороны было видно, что его гнетут очень тяжкие мысли, не дающие покоя уже долгие годы, – Гётунг, – тихо сказал он.

– Да, мой ярл? – слуга подошел ближе, чтобы услышать приказ с первого раза и не переспрашивать более.

–Ты помнишь ее?

–Да, мой ярл… Это была великая потеря для всех нас, но что уж поделать? Такова воля богов. Не думайте больше об этом, ведь на Вас сейчас большая ответственность и нам необходимо придумать, как не допустить смуту, – убеждал его верный слуга, – я предлагаю, демонстративно казнить нескольких изменников!

–Ее глаза до сих пор не покинули мою голову и я вижу ее когда ложусь рядом со своей супругой… – он резко повернувшись вернул разговор на нужную тропу, – Я так понимаю, что ты намекаешь на конкретных людей? Ты думаешь, это остановит поднимающееся настроение?

–Это послужит хорошим уроком для остальных, кто еще только задумывается о том, чью сторону им принять в грядущих изменениях. Зима очень холодная и я, мой ярл, предчувствую беду.

–Беда нас скорее коснется если мы необдуманно начнем казнить всех налево и направо, – ярл величественно поправил свою волчью шубу и продолжил свою мысль, – никогда нельзя совершать необдуманные поступки. Нам требуется переждать зиму, и мы вернемся к походам, чтобы набить казну до верха.

–И на кого мы пойдем?

–Будет видно… Есть секира, найдется и враг, – Ульфрик произнес старинную поговорку северных ярлов, отдавая дань традициям.

Сзади раздался глухой хохот, доносившийся из-под рогатого шлема хускарла, который тут же заметив потерю бдительности, попытался сделать суровое выражение лица, присущее всем личным телохранителям ярлов.

На лице ярла проявилась еле заметная улыбка, которая застыла лишь на мгновение и тут же исчезла из-за увиденной огненной стрелы.

–Это знак! – громко крикнул могучий хускарл, и мгновенно сняв щит со спины, подошел ближе, – пора бить тревогу! На нас напали, мой ярл!

Ульфрик не был готов к такому повороту событий. Он услышал, как стража стала бить в колокола и по всей деревне началась непривычная суета жителей, которые побросав свои дела, рванули в хранилища, чтобы скорее вооружиться и дать бой очередным захватчикам, коих было совсем не много.

Ярлы частенько грызлись между собой из-за земель или смертельных оскорблений, но чаще всего на этих землях рыскали разбойники. Уцелевшие беженцы из сокрушенных кланов, уходили вглубь лесов и там устраивали свои жилища, изредка досаждая победителям. Некоторые из них преследовали желание поскорее погибнуть в бою и отправиться в Вальгаллу к своим поверженным ярлам, некоторые хотели отбить земли и воссесть правителями, но в этот раз было что-то иное.

Хускарл вышел вперед и выставил щит, чтобы принять первый удар на себя, но атака последовала неожиданно со спины. Наемник в легких доспехах и обтянутым вокруг лица шарфом спрыгнул с крыши одного из домов, на которой заранее притаился, и попытался ударить “колющим” ярла между ребер, но попытка была прервана ревом готового к схватке хускарла.

Он швырнул тяжелый щит в наемника и тот с мощным грохотом своего тела упал на снег. Могучий воин быстрой перебежкой подбежал ближе и одним взмахом двуручного меча отделил последнему голову от тела, вместе с выставленными для защиты руками. Тяжело дыша, он поднял с земли щит и с диким взглядом посмотрел на своего хозяина, который в ответ лишь одобрительно кивнул, что было одной из высших степеней благодарности ярлов.