– Видишь, что ты наделал, браконьер? – сказал он. – Лесные стрелки идут на штурм города, чтобы спасти тебя от неминуемой гибели.

Он остановил коня. Из толпы вышел Локсли. Сын вдовы соскочил на землю и кинулся Робину на шею. Стрелки смотрели на эту трогательную сцену и тихо ухмылялись.

– Хорош! – сердито сказал Робин Гуд. – А теперь быстро беги в деревню, успокой свою мать. И сразу же к нам. Скоро тебя начнут ловить по всему лесу. Только вряд ли у них это получится.

Сверкнули грязные пятки, и мальчишка исчез. Хелот лениво слез с седла.

– Зачем ты послал мальчика в деревню, Локсли? Туда мог сбегать кто-нибудь другой, кого не ищут.

– Во-первых, всех нас ищут. А во-вторых, другому мать не поверит.

Тут Хелоту показалось, что на его плечо упало тяжелое полено. Это Малютка Джон ласковым похлопыванием выражал свое отношение к случившемуся.

– Снимай эти рыцарские тряпки, дружище, – прогудел он, распространяя запах пива. – И давайте отпразднуем боевое крещение отличного парня из Лангедока!

– Беглого монаха, – вставил отец Тук, который весьма ревниво относился к чести мундира.

Хелот ощутил прилив счастья. Он понял, что ему дороги эти простые бородатые физиономии. Особенно теперь, когда они улыбаются ему. И тот, что собирался зарезать Хелота в самый первый день, тоже смотрел на него ясными глазами. Хелот увидел, что почти все зубы у него выбиты.

Вдруг Хелот помрачнел.

Робин, с любопытством наблюдавший за ним, заметил это и тихонько спросил:

– Что-нибудь случилось?

– Да. Какой я идиот!.. Кинжал…

– Какой еще кинжал?

– Я оставил свой кинжал между лопаток стражника. Теперь они догадаются обо всем…

– Вот уж точно, – согласился Робин и вдруг захохотал так, что слезы брызнули у него из глаз. – А ты хоть знаешь, что это был за кинжал?

Хелот уставился на него в недоумении.

– Мы отобрали его у сэра Гая Гисборна, – пояснил Робин, вытирая слезы. – Во время его последней экспедиции в лес.

Глава пятая

В Шервудский лес пришла осень. В воздухе постоянно дрожала взвесь не то дождя, не то тумана. Но несмотря на то что небо окутала мгла, в лесу было светло – печальным, тихим, упорным светом сияли под ногами опавшие листья.

Кое-кто из стрелков уже подыскал себе для зимовки место в деревне. Остальные кое-как устроились в лесу. Хелот нашел уютную пещеру, которую местные жители именовали Кривой Норой. Она обладала целым рядом неоспоримых преимуществ, одним из которых было расположение: прямо у входа в Нору начинался густой малинник.

Свое логово Хелот обустраивал сам и втайне очень гордился им. Стрелки снисходительно посмеивались над его причудами, но Хелот полагал, что образованному человеку необходимо уединение, и переубедить его не удавалось.

Неожиданную поддержку он обрел в лице отца Тука. Духовный наставник лесных грабителей упорно продолжал считать бывшего рыцаря чем-то вроде беглого монаха, и потому делом чести для него стало вступаться за товарища по классу. «Уж коли кто к келье сызмальства привык, – многозначительно говорил отец Тук, – того вповалку спать не приучишь. А наш Хелот, по всему видать, воспитывался в суровом уставе…» Хелот устал с ним спорить, и поэтому отец Тук беспрепятственно распространял небылицы о строгом монастырском воспитании нового стрелка. Многие верили.

Прозрачным осенним днем, отвлекая бывшего рыцаря из Лангедока от созерцания и размышлений, преподобный отец в очередной раз возник у него за спиной. Хелот сидел на бревне и грыз ногти в задумчивости. Отец Тук потоптался, посопел и наконец воззвал:

– Хелотище…

От неожиданности Хелот даже подпрыгнул.

– Из Ноттингамшира я уйду заикой, – объявил он сердито. – Что ты пристал ко мне, Тукало-Вонюкало?