– Вова, я ни слова не понимаю, что ты городишь. Короче, давай, зови Алексея. Это не дело. Мы просто теряем время с твоими объяснениями.

Вот, что удивительно в Вове, так это то, что он как умная собака – понимает абсолютно всё с первого раза, только сказать ничего не может. Бригадир плюнул через плечо, разочарованный тем, что его объяснения не помогли, но смиренно пошел искать того, кого просил привести Дэн. У Алексея, второго русского строителя на объекте, навыки говорения и понимания почему-то уравновешены. Когда общение с Вовой заходило в тупик, только Алексей мог рассказать по-человечески в чем заключалась мысль Вовы изначально.

Королева красоты старшей школы Далси Каннингем стала матерью-домохозяйкой. Что может быть хуже для красивой и все еще молодой женщины? Хуже может быть только ленивый муж-идиот, которого не интересует ничего кроме игр на компьютере.

– Будь ты проклят. Будь проклят твой гребанный ящик… – тихо повторяла Далси, нарезая овощной салат на ужин любимому мужу, и представляя на месте капусты Дэниела. Злость, психологическая усталость и напряжение изуродовали все её движения. Но ведь это все еще обязанности хорошей жены: ежедневно готовить этому фанату стрелялок, будто она его повариха или мамочка. Да, сам он ни разу, – ни словом, ни взглядом, – не высказал какие-либо претензии. Но Далси это равнодушие бесило еще больше.

В соседней комнате раздался плач ребенка, и моментально шею ниже затылка опять свел болезненный спазм. Непроизвольное сокращение мышц – нервный тик. Далси с резким стоном, вырвавшимся из тяжелой груди, вскинула голову вверх, чтобы хоть немного унять эту невероятную боль. Нож для овощей выпал из рук женщины и со звоном стукнулся о кафельную плитку пола. Подобные спазмы уже случаются по несколько раз в день из-за стресса и расшатанных нервов.

Перебарывая желание заплакать от режущей спазматической боли, женщина поспешила успокоить плачущую дочку. Коре всего три месяца от роду, но голос у нее уже пронзительно громкий. Далси чувствует, что к спазматической боли присоединяется еще и головная боль. Женщина поднимает плачущую малютку на руки. В нос сразу ударяет вонь от рвотных масс – мать замечает желтое засохшее пятно на щеке и жидких светлых волосах доченьки.

– Ну вот, нужно опять купать тебя, – ласково укорила ее женщина, пытаясь успокоить плачущего ребенка.

Коре недавно поставили диагноз – синдром нервно-рефлекторной возбудимости, у ребенка повышена раздражимость. Такие дети требуют к себе много внимания, но у Далси, в силу ее занятости по дому, далеко не всегда было время на дочь. Плач девочки раздавался чаще, чем у более заботливых матерей с кучей свободного времени.

Далси чувствовала, что разрывается на части в прямом и переносном смысле. С одной стороны – вечно плачущее дитя, которого накорми, успокой, поменяй пеленки. С другой стороны – назревающий нервный срыв из-за усталости, каменной глыбой легшей на ее хрупкие плечи. Это началось еще во время тяжелой беременности с токсикозом и прочими «прелестями», продолжилось с бессонными ночами после рождения младенца, с безвозвратно утраченной стройной фигурой, необходимостью вести домашнее хозяйство в одиночку. Если Дэн думал, что покупать большой двухэтажный дом это прямо очень крутая идея, то Далси ежедневно проклинала эту покупку. Уборка в каждой комнате в общей сложности сжирала по полдня, полноценный рабочий график уборщицы, но без выходных и зарплаты. И наконец, как вишенка на этом поганом торте, психологически добивает Далси совершенно флегматичный муж. Его не интересует ни жена, ни ребенок, ни дом. Единственная функция мужа в этой семье – приносить деньги и греть задницей место у компьютера.