Грек приказал Ставру быть в услужении возле очага, следить за огнём, подносить дрова. Вертел с диким кабаном поворачивал подручный боярского повара. Запах жареной убоины простирался до ворот боярской усадьбы, будоражил псов у загороди. Они заливались отчаянным лаем.

Ключник Валент не забыл также затопить баню для гостей. На всякий случай. Варяг Агмунд и люди были охочи до услад тела. Такие гости будут пировать день и ночь, да ещё день и ночь. И бывало, это хорошо знал Валент, добром их со двора выпроводить не удавалось.

Спускаясь по черной лестнице к дровянику, Ставр видел, как неспешно и важно вышел из терема боярин Радомер. Он стоял на крыльце, прижимая к груди и ласково поглаживая маленького лисёнка. Боярин угождал малой живности, жалел её, подбирая на охоте. Ставр слышал от дворовых, что их владыке явно ведом звериный язык, иначе, отчего бы лесным зверям так к нему льнуть.

У очага повар Ждан прикрикнул на Ставра, чтобы тот помог ему снять с огня вертел с кабаном. Тут же заявился и Валент со своим подручным Дробном – молодым белёсым парнем с простоватым лицом. Дробн часто моргал. Его глуповатые, навыкате, глаза выражали преданность и хитрость, качества, столь необходимые для того, чтобы быть подручным у ключника. Валент принюхался к жареному кабану и велел повару отрезать ему кусок на пробу.

– Несите кабана в большой зал, – приказал Валент Ставру и Дробну, жадно поедая мясо за небольшим столом. Он с наслаждением облизывал жир и мясной сок с унизанных кольцами пальцев.

Ставр и Дробн взяли вертел, понесли в зал. Чавкая, толстый ворчал вдогонку:

– Живее! Поспешайте! За вами, чужеяды, глаз нужен. Воры брыдлые, сучьи дети.

Жита не дай, а ругаться и оскорблять дворовых людей чревоугодник любил. Те давно привыкли к его брани. Но Ставр вырос вольным человеком и к зазорным словам был непривычен. Он резко остановился и, стиснув кулаки, глянул на Валента.

– Чего чужеядами ругаешь?! – крикнул Ставр. – Я своё зарабатываю честно и отродясь не воровал!

Валент не ожидал от Ставра таких слов, кусок мяса застрял у него в глотке. Дробн от страха зажмурился. Но Ставр потянул вертел, и они двинулись дальше. Белый от гнева, грек вскочил и бросился за Ставром и Дробном, не забыв палки, с которой никогда и нигде не расставался. Не миновать бы Ставру побоев, но нечаянно Валент нарвался на самого Радомера. Боярин легко и властно оттолкнул с пути грека, взмахнул дланью. Мол, сгинь с глаз, не до тебя.

А во дворе уже ржали сытые кони, раздавался цокот копыт. На подворье тянулась кавалькада. Впереди варягов ехал на коне Светозар – седой жрец, почитаемый полочанами. Гридни боярские немедля бросились поддержать стремя у серого в яблоках жеребца, на котором восседал жрец. Приняли они и вороного у высокого и красивого всадника с черной, как смоль бородой.

– Варяг Агмунд! – вскрикнул Дробн, едва не уронив наземь вертел с кабаньей тушей.

Ставр и подручный Валента, окаменев, жадно следили за теми, кто посетил двор боярина. Агмунд, бросив поводья конюхам, неспешно поднимался следом за Светозаром по высокой дубовой лестнице. Радомер склонял голову перед гостями. А рядом с Агмундом, поддерживая край шерстяного алого платья, украшенного золотой каймой, шагала стройная и гибкая девица. На ее плечо была небрежно наброшена шкура барса. Она улыбалась двум подругам, которые неотступно следовали за ней. Девушки прибыли под охраной могучих воинов, не пожелавших расстаться с оружием и кольчугами. Все они были светловолосы, улыбчивы и веселы. И Ярила не оставлял их благостью, обливая варягов золотыми лучами.