Ах ты, наивная душа! Да ведь такие сказки надо рассказывать детям дошкольного возраста, чтобы ночью кошмары не снились. Этот свой сарказм, однако, я оставил при себе. Даже улыбнуться не посмел – грешно смеяться над детской мечтой.

Впрочем, Бог ее знает, эту любовь. Может быть, так все и было. Даже очень может быть. Но – как исключение, а отнюдь не жизненное правило.

Эй, шоферы! Дальнобойщики и не очень! У вас ведь хватает ума понять, что девчонки на наших российских трассах не ищут приключений на свою голову. В большинстве своем они просто хотят выжить и таким вот образом зарабатывают себе на жизнь. В них можно не влюбляться. Можно презрительно проехать мимо. Но если вы остановились – будьте к ним великодушны…

Потом они молча ехали, пока он не свернул на одну из стоянок недалеко от дороги, там, где обычно останавливались дальнобойщики.

– Здесь остановимся на ночлег, – сказал он, остановившись, – а завтра поедем дальше.

– Не страшно здесь ночевать? – вдруг спросила она, – оглядывая площадку.

– Я здесь всегда останавливаюсь. Сейчас еще кто-нибудь подъедет. Рядом поселок, пост ДПС. Да и ребят уж много – кивнул в сторону других грузовиков. – Отмахаемся, если что.

Он первым вышел из кабины, она продолжала сидеть в машине.

– Ну, давай, выползай, помогу тебе, – и открыл дверцу.

Она, опершись на его плечи, спрыгнула на асфальт. Но не слишком удачно. Каблучок подвернулся и если бы не он, успевший поймать ее, показавшуюся ему такой легкой, наверное, она подвернула бы ногу. Несколько секунд он так и держал ее в своих объятиях. Потом поставил на землю.

– Осторожно надо, – произнес он. – Машина такая высокая. Что можно шею свернуть.

Она съежилась в его объятиях. По сравнению с ним она была маленькой девочкой. При его росте метр восемьдесят семь и ее метр шестьдесят. Да и комплекции у них были разные у него за сто, у нее ровно наполовину меньше.

Гуля никуда не отходила от машины, пока Решетов ставил складной стол с двумя стулья и готовил легкий ужин.

– А где мы спать будем? – спросила она, после того как они перекусили из его припасов.

– Вот, что девочка, – жестко сказал он. – Утро вечера мудренее. Что-нибудь придумаем. Иди, ложись в кабину. А я с ребятами посижу.

Девушка забралась в кабину на узкую постель. В кабине было тепло и даже уютно. Она не хотела ни о чем думать, но мысли и воспоминания предательски лезли в голову. Ей было всего восемнадцать, а за последние два года пришлось пережить столько, сколько хватило бы на три благополучных жизней. Почему именно ей суждено все это пережить? За что? За какие грехи? Не найдя ответы на эти вопросы, на нее вдруг навязчиво нахлынули воспоминания ее последних лет жизни.

Она жила в небольшом поселке городского типа. Ее отец пил не просыхая. Когда приходил еле живой домой, они с матерью часто прятались в сарае или на чердаке, со временем и мать стала прикладываться к бутылке. Теперь пряталась только она.

По вечерам она часто ходила с подругами в местный ДК на дискотеку, там у нее было много знакомых. Однажды ее посадили в машину и сказали, что поедут кататься. Но дело кончилось тем, что напоили, завезли на какую-то дачу, и началась оргия. Парни, одев на голову черные чулки, по – очереди ее изнасиловали. Она вырывалась, царапалась, кричала, звала на помощь. Но силы были не равны. Что они с ней вытворяли, не могло приснится даже в кошмарном сне.

Дальше пустота. Она почувствовала, что лежит на земле, открыла глаза: серое небо, в глаза дождь. И не чувствовала ничего, кроме боли. Она нашла в себе силы подняться и пойти в больницу.