– Как и ты, парниша, так что мы тоже удивлены, – бесстрастно отозвался Мансаку, но Хайо почувствовала, как между ними скользнуло невидимое острие водяной косы. – Если ты ищешь Дзуна, то он уехал на пару дней.
– Я ЗНАЮ! Но его нет в храме, хотя он должен… – Мальчик как будто понял, что чуть не сболтнул лишнего. Он резко замолчал, щелкнув зубами, и потер переносицу. – Кто вы такие и что делаете в доме Макуни?
Мансаку показал ему ключ:
– Мы друзья Дзуна. Он разрешил нам побыть здесь, пока его не будет.
– Побыть, – пробормотал мальчик. – Я совершенно не в курсе. Когда вы с ним договаривались?
– Месяца полтора назад. Правда, предполагалось, что он будет дома.
– Ты наложил на дверь заклятие, чтобы узнать, когда ее кто-то откроет, – сказала Хайо. Она все еще чувствовала то самое духовное напряжение. – Зачем?
– А почему нет? Я его проклятолог. Я должен ему помогать, а он категорически отказывается от сотрудничества! – У губ мальчика вспыхнуло серебряное пламя, и безголовая лошадь взбрыкнула, чуть не сбросив седока. Он поудобнее устроился в седле и кашлянул. – Вы сегодня видели Макуни?
– Нет, – ответила Хайо. Зачем вообще Дзуну проклятолог? – Может, он у брата?
– Мне не нужны догадки! – Мальчик пошарил за пазухой и достал что-то похожее на талисман. – Если он вернется, возьми вот это, воскури благовония и назови мое духовное имя. Проклятые человеки, мне же некогда!
Он швырнул листочек бумаги через перила, тот со стремительностью ножа полетел к Хайо, остановился перед самым ее носом и плавно опустился вниз. Она его подхватила.
На нем была надпись: 留眼川大明神
Тодомэгава Даймёдзин.
На обороте каллиграфически выведено более мелким шрифтом: 陰陽寮 呪解師 3級
Проклятолог-медиатор Онмёрё: третий уровень.
Хайо вспомнила это слово – Онмёрё, его произнесла богиня в терминале. И еще: в Онмёрё люди и боги работают вместе. Дзун так говорил. Эта служба функционировала параллельно с полицией, специализируясь на конфликтах, которые возникали между богами и людьми, и оставляя в ведении полиции только межчеловеческие проблемы.
Хайо с ужасом поняла, что этот мальчик с массивными мешками под глазами и клубящимся меж зубов дымом – бог. По идее, безголовая лошадь должна была чуть раньше навести ее на эту мысль, но она провела на Оногоро только пару часов.
– Благодарю за сотрудничество, – рявкнул Тодомэгава, пришпорил своего безголового скакуна, и они одним прыжком растворились в небытии.
Мансаку повертел в руках бумажку с именем божества и пробубнил:
– Дзун, идиот. Во что надо было вляпаться, чтоб тебя искал проклятолог?
Хайо повернулась к квартире Дзуна:
– Попробуем выяснить.
Они бросили корзины у входа, разулись, включили свет и занялись тем, в чем семья Хакай преуспевала – после адотворения – лучше всего: расследованием.
На первом этаже располагалась гостиная, она же кабинет. Мансаку направился к стоящему в углу комоду, а Хайо – к столу. Она опустилась на четвереньки, и под коленом что-то хрустнуло.
В переплетении волокон татами блеснули белые крошки, похожие на хрусталь, и едва Хайо увидела их, как заметила и пятно на полированной столешнице: слегка пыльное, беловатое, оставшееся от вытертой жидкости, как меловой след от высохшего пота.
Хайо потрогала его, потом лизнула палец. Соль.
Мансаку вдруг вскрикнул и помахал листком серо-голубой бумаги:
– Тут интересное письмо от Коусиро. Смотри.
11-е, Пятый месяц
Нии-сан, не ходи в Син-Кагурадза.
Меня проверял Волноходец. Вердикт: на мне нет проклятия. Неприятности происходят со мной постоянно, во мне столько невезения, что я не могу подвергать тебя опасности. Я могу случайно передать тебе ее через нашу эн, и чем она крепче, тем сильнее ты пострадаешь. Проверять я не рискну, мне не везет.