Была суббота, и рабби из Ружина сидел за столом в обществе своих хасидов. И он сказал им: «Настают дни, когда простые люди будут благоденствовать и душой и телом, тогда как люди выдающиеся будут претерпевать тягости и душевные и телесные, вплоть до того, что будут не в состоянии прочесть даже единственный псалом».
И он заключил: «Зачем я вам говорю все это? Чтобы ваши сердца не были в горести: так должно быть, и так будет».
А еще как-то он сказал: «На протяжении последних трех часов перед избавлением держаться своего еврейства будет так же трудно, как карабкаться на ледяную гору. Вот почему в молитве Ѓошанот сказано: “Три часа – молю, помоги!” Это – последние три часа».
Рабби из Ружина говорил: «Если у беременной женщины схватки начинаются на восьмом месяце, врачи делают все, чтобы остановить роды, потому что время еще не пришло. Однако по прошествии девяти месяцев врачи стараются ускорить роды, чтобы родился здоровый ребенок. Вот почему в прежние дни, когда люди взывали к Богу, моля избавить землю от горя и страданий, их мольбы сбывались, поскольку время всеобщего избавления было еще далеко. Но теперь, когда оно уже близко, никакие молитвы об убережении от мирских страданий не исполняются, и горести громоздятся на горести, чтобы тем самым ускорить избавление».
В день Нового года, пришедшийся на субботу, рабби из Ружина сказал:
«Если Новый год выпадает на субботу, то не следует трубить в шофар, возвещая о Рош ѓа-Шана. В этот день сам Господь трубит в шофар. И поверьте, Он-то знает, как надо трубить! Вот почему в этот день наши надежды столь велики: сам источник милосердия пробуждает их».
Рабби Давид-Моше, сын рабби из Ружина, однажды сказал хасидам: «Вы знали моего отца, когда он жил в Садагоре и уже носил свой черный головной убор печали; но вы не видывали его, когда он жил в Ружине и носил свой золотой головной убор». Его слушатели были поражены: «Разве возможно, чтобы святой человек из Ружина когда бы то ни было пребывал в печали! Ведь мы слышали от него самого, что уныние – это худшее состояние души».
«После того, как он достиг вершины, – ответил рабби Давид, – ему приходилось порой сходить до такого положения, чтобы искупить души тех, кто опустился до этого состояния».
Эту историю рассказал рабби Моше: «В год своей смерти мой отец уже был не в силах пойти в дом молитвы на Рош ѓа-Шана. Я молился вместе с ним в его комнате. Его молитва звучала как никогда. А по окончании он сказал мне: “Сегодня я слышал, как Машиах трубит в шофар”».
В старости рабби из Ружина проводил летние месяцы в маленьком городке, называвшемся Поток. Однажды в субботу его навестил рабби Моше из Кобрина. В тот день рабби из Ружина отказался от трапезы на исходе субботы; он сидел в саду вместе с рабби из Кобрина. Долгое время он хранил молчание, а потом сказал: «Мы ведь можем есть плоды этого дерева вместо трапезы, не правда ли?» Потом он дотронулся до руки рабби из Кобрина и сказал: «Не прогуляться ли нам немного?» И во время прогулки он еще раз повторил свой вопрос: «Дорогой рабби Моше, ведь ты ученый человек. Скажи, ведь нам же позволено заменить фруктами трапезу на исходе субботы?» И тогда рабби из Кобрина понял, что рабби Исраэль говорил о своем близком конце и о своих сыновьях, и он воскликнул: «Святой наш рабби! Ты еще нужен этому миру!» Но через полтора месяца после этой субботы рабби Исраэль умер.