– Ванька, а ты сколько турок убил?

– Ни одного. Я ведь толмач, в бою с турками на палубе не участвовал.

– Тю-ю-ю… А сабля тогда тебе на что?

Подобные расспросы продолжались, пока не дошли до дома. Переговорив с родителями и заверив, что у него очень важное дело, Иван собрался сходить к наставнику, но Матвей Колюжный сам пришел и поздравил молодого казака с первым походом. Пусть таким коротким и не совсем удачным, но все же. Когда первая волна радости схлынула, Иван дал знак. Дескать, поговорить надобно. Матвей все понял без слов и попросил отца отпустить с ним хлопца ненадолго. Когда они остались вдвоем, Иван подробно описал все, что случилось во время выхода, не став делать тайны из происшествия с турецким адмиралом. Матвей слушал внимательно и одобрил его действия:

– Молодец, Ваня, умело выкрутился. И сведения важные из турка вытащил, и обставил все так, что комар носу не подточит. Но по тебе вижу, что это не всё.

– Не всё, дядько Матвей. Когда мы обратно в Дон вошли, и атаман с этим полковником разговаривал, я ему осторожно в душу заглянул. А там… В общем, продали нас. Сам воевода Иван Большой продал. Велел полковнику, чтобы в случае встречи с турками он уходил, будто бы струсил. А мы, дескать, не сможем от такого отказаться, чтобы турок не пограбить. И чем больше при этом турки казаков изведут, тем лучше.

– Вот оно что… Выходит, все это было специально подстроено? А сведения о выходе тоже воевода туркам продал?

– Того не знаю. Он полковнику об этом ничего не сказал. Просто велел при первой возможности праздновать труса и удирать. Сам полковник поначалу против был и даже возмущаться начал, но воевода его быстро в бараний рог скрутил. Припугнул, что если не сделает, как он велит, то в Москве с ним совсем по-другому говорить будут.

– Ай да воевода, сучий потрох… Казаков он решил извести, пес шелудивый. Ох, не обмануло меня чутье…

– Так что делать-то, дядько Матвей? Ведь сведения очень важные, а как их до войскового атамана донести, я не знаю. Сразу спросят – откуда прознал? А воевода от всего отопрется.

– Отопрется, а тебя же в ложном навете обвинит. Полковник молчать будет, ему с воеводой ссориться не с руки. Другие же стрельцы, я так думаю, про эти воеводские замыслы вообще ничего не ведают. И раскрываться тебе тоже нельзя. Да уж, здесь подумать надобно…

– Но ведь воевода может еще какую пакость замыслить, когда узнает, что мы сейчас хорошо турок потрепали!

– Не может, а обязательно замыслит… Значит так, Ваня. Сейчас идешь домой и никому ни слова! Даже батьке. Веди себя так, как обычно казак ведет, когда из похода возвращается. А я тут пока сам кое-что сделаю. Нужен будешь – позову…

Матвей направился по своим делам, а Иван вернулся домой, где на него сразу же насели младшие, требуя рассказать, как они «ходили на турка». Иван не ударил в грязь лицом и начал с самым серьезным видом рассказывать такое, что перед этим померкли бы все сказки о богатырях и противостоящих им злодеях. Детвора слушала раскрыв рот, а отец с матерью с трудом сдерживались от смеха. Весь день в доме Платовых было веселье – казаки из похода вернулись. Причем живые, здоровые и с добычей. А что еще надо для казацкого счастья?

На следующее утро Иван поднялся рано, думая зайти к наставнику, но его опередили. Молодой казачонок, едва ли старше самого Ивана, перехватил его сразу же по выходу из дома.

– Ванька, давай срочно к войсковому атаману!

– А что случилось?

– А я почем знаю?! Сказывали – быстро!

Поняв, что атаман по пустякам звать не будет, Иван поспешил и вскоре был возле атаманского дома. По тому, что его – простого новика, немедля пропустили, даже не докладывая, стало ясно, что дело важное. Войдя в горницу, в которой был не так давно, Иван увидел самого атамана Корнилия Яковлева и Матвея, сидевших за столом и рассматривающих какие-то бумаги. Иван поклонился и поздоровался, думая, с чего бы это он понадобился атаману. Корнилий Яковлев не стал тянуть.