Утро. Беспричинно обуревает страсть-желание – выпить хочется. Не удержался Зайя от соблазна. Отправился в забегаловку. Некоторое время пребывал в одиночестве. Познакомился с типом. Раздавили бутылку. Узнал: по случайности судьбы принял облик горожанина. Оказался тот творческой личностью. Исчезло надолго вдохновение. Считает себя обиженным судьбой. Вымещает зло на соседях. Поучает литераторов. Расточает себе восторги. Пользуется советской демократией для оказания помощи знакомым женщинам. Пока не находит полного признания. Его писательство не акт творчества – плод ничегонеделанья. Он бесподобный болтун. Не может сидеть спокойно. Не сдерживает рвущийся изнутри поток слов. Способен задушить. Начинает записывать – тут же прекращается поток.

Зайя нашел его чудным. Не хочет говорить, слушать. Просто сидит. Николай Петрович скрашивает его одиночество. Зайю радует соседство живого существа. Это доказывает: сам жив. Только угнетает плохое настроение. Сон навеял пессимизм. Не преодолеет. Припомнил недавнее желание. Чуть не заглянул в церковь. Изнутри манили голоса хорошо спетого хора. И еще ароматы ладана. Неповторимые запахи чада свечей, расплавленного стеарина. Иногда вспоминает о своем крещении. Нет желания и привычки посещать службу в этом богоугодном заведении. Заходит пару раз в год. Удовлетворяет любопытство. По пальцам перечислит количество купленных, поставленных свечей. Святым угодникам не следует побираться, словно нищим на паперти. Почитают их дела. Не личности!

В детстве поставил свечу. Не произошло моментальной отдачи. С того времени экономит на пожертвованиях. Некоторое время промышлял на поиске, перепродаже икон. Мало осталось стоящих. Растянули. Остались в прошлом времена, когда на иконах хорошо зарабатывали.

Зайя – художник по натуре. У него тонко чувствующая душа. Воспринимает прекрасное. Лики святых, богоматери, спасителя. Умели прежде писать! Знали секреты красок. А фрески?! Современная мазня не сравнится. С начала двадцатых годов начались жуткие антирелигиозные улюлюканья. Утвердилось политическое бездумие дурацкого типа. Создалась извращенная цивилизация. Что там говорить? Искусство превратили в социальное дерьмо. Существует неформальное искусство. Недоступно обывателям. Предназначено эстетам. Еще долго придется поднимать культурный и художественный вкус народа. Породнить с истинным искусством. Только отдельные личности не могут существовать без ощущения прекрасного. С этим восприятием в сознании, поступках утверждаются моральные принципы. Нравственный человек пристрастен к добру. Он отвергает зло. Способен на сострадание.

Этот Сидоров – порядочное трепло. Зайе он быстро надоел – отослал. Пусть не мешает думать. Общество творит, терпит много таких уродов. Природа намеренно заключает задатки в генах. Они развиваются или атрофируются под влиянием социальных и личностных факторов. Остальное – привнесено, вовсе не запрограммировано. Все соответствует уровню и типу общественного развития. Неизвестно, как мистическое оказывает свое влияние. От него зря отмахиваются. Непонятное и таинственное часто называют суеверием, невежеством. Хорошо перечитать оба Завета.

Не в моде сейчас богословская литература. Есть еще о чем подумать. Прежде всего – найти женщину: себе – пристанище, ему – влагалище. Для игры, развлечения. Женщины всюду обитают. Только среди них много безобразных. Зайя ищет красивых, опрятных. Иногда довольствуется обычной сожительницей. Сейчас вновь находится в полосе невезения. Соскучился по обнаженным женским формам. Нуждается в ласках и половой пище. Готовит себе пищу. Не любит возни. Достает продукты. Становится к газовой плите… Приятнее поесть у знакомой женщины. Не всегда вкусно, но дешевле обходится. Он брезглив. Следит за опрятностью. Пусть хоть видимо стерильна обстановка.