– Знаешь, это бесстыдство не помочь семье в тяжелое время.

– Тогда почему никто не хочет обо мне кто нибудь подумать хоть раз?! Ты даже не разулась когда вошла в квартиру!

– Так потому что у тебя и так срач, гора немытой посуды тому подтверждение, – женщина помотала головой, – Что же за эгоистка такая? Я тебе принесла решение. Звони!

– Если ты так сильно заботишься обо мне, тогда почему мне пришлось поступать на экономический, который я терпеть не могла? Выходить на стажировки и пахать без зарплаты, чтобы был опыт при этом подрабатывать, чтобы помочь достроить дом на даче? Почему ты ни разу не спросила чего я хочу?

– Ты это делала по собственной воле, не надо винить других. К тому же ты и сама не знаешь чего хочешь. А дача и квартира – это твоё наследство. Нечего жаловаться, нужно думать о будущем.

– Серьёзно? Винить?! – Филомина не слышала никаких слов. Ярость и постоянные переступания через себя подобно прорвавшейся плотине были готовы снести любого на своем пути, – А почему тогда надо было меня обвинять в том, что дом на даче разваливается?! В том, что денег вечно не хватает? В том, что родителей я не могу обеспечить? Или в том, что Себастьян умер!

И тут девушку словно парализовало. Последние слова слетели с губ словно гильотина. Разделив всё на до и после. Миг слабости и несдержанности вскрыл старые раны, о которых вся семья пыталась забыть последние двадцать лет.

– Мам, прости… я не хотела…

– Знаешь, что дорогая, – процедила сквозь зубы мать, на лице её была холодная маска, но края глаз покраснели, ели сдерживая слёзы, женщина отвернулась от дочери, пытаясь не выдать своих эмоции, – Хочешь жить в нищете – живи! А то такое чувство будто это я превращаю твою жизнь в ад.

– Мам, прости пожалуйста… я не подумала…

– А ты никогда не думаешь. Ни о ком.

– Неправда, я же не…

– Делай что хочешь, это твоя жизнь и твои ошибки, – холодно процедила Алексис и поспешно покинула квартиру, громко хлопнув дверью.

Филомина сидела на полу около входной двери. Чувства переполняли её, захлестывали и тянули на дно. Невольно она подняла самую болезненную тему смерти 14-летнего брата, единственного сына Эвонны.

Мысли пролетали в голове подобно вспышкам молнии, громогласно и болезненно. Девушка пыталась найти хоть какую-то точку опоры, чтобы не уйти окончательно в беспросветную пучину собственной темноты. Как вдруг в груди разгорелся пожар, нужно было сделать хоть что-либо, чтобы унять этот ураган эмоций и ярости к самой себе.

«Ничто не происходит просто так», – раздалось в её голове. А также странно что слова тети Эвонны после похорон вонзились в сознание подобно кинжалу.

«333777».

Филомина вскочила с холодного пола. Пулей влетела в кабинет. Темнота, которую разрывал свет от экрана телефона. Квартира больше не пугала. Момент истины. Деревянный сундук. Сейчас или никогда! Дата смерти бабушки вводилась в кодовый замок. Щелчок. Сердце замерло. Язычок вышел из гнезда замка. Сейчас девушка поймёт, ради чего были эти полгода страданий. Или же нужно было просто продать эту чертову квартиру!

Осторожно сняв металлический замок, Филомина отворила крышку. На самом верху она увидела книгу в чёрном кожанном переплёте с металлической пентаграммой, очередной замок. Однако рядом оказался аккуратный ажурный ключ, который подошёл в отверстие.

Мгновение и девушка держала в руках работу всей жизни бабушки. Выцветшие пергаментные листы с черными чернильными надписями хранили оккультные знания. Только вот Филомина не понимала ни слова, что здесь написано. Весь текст был словно написан какими-то каракулями, которыми даже гугл транслейт не мог разобрать.