Что уж было говорить о зданиях фамильных склепов! То были целые дворцы, проживания в которых не постеснялись бы многие из земных олигархов. Разнообразные стили и решения, от которых рябило в глазах. Но, несмотря на это, характерная деталь была одна – Скорбь, царившая в каждой линии склепов, в каждом каменном лике … Я вновь поразился точности названия Долины.

Наконец мы достигли склепа Семьи Виттс – то был целый некрополь, умещенный в просторном здании с широким входом под лепной аркой. Хорошо, что по обычаям посвященных прощание проходило перед входом в склеп – не хотелось спускаться внутрь и блуждать меж захоронений членов клана. Тягач остановился рядом с подобием трибуны, выполненной в камне, и его водитель заглушил движок. Не теряя времени, Инар Виттс поднялся на импровизированную трибуну, поприветствовал собравшихся и поблагодарил их за то, что они явились проводить его отца.

После этого молодой Виттс долго и пространно говорил о своем отце: о том, каким он был, о своем отношении к нему, о посвященных Хаоса, которым он стал опорой и защитой. В какой-то момент Клара поднялась на возвышение и встала рядом с ним. Я невольно залюбовался ею – даже в траурном наряде она была восхитительна: шикарное черное платье строгого покроя изящно облегало ее великолепную фигуру. Короткая газообразная вуаль не придавала ей трагизма, а лишь выгодно оттеняла ее лицо. Не макияж, а лишь намек не него делал ее прекрасное лицо еще привлекательнее … Не знаю к чему, но именно в этот, самый неподходящий момент, я вспомнил ее разорванную вдрызг блузку, и то, что было под ней …

Внезапно, до глубины души смущенный несоответствием своих фривольных мыслей трагизму ситуации, я ментально осекся… Нельзя же так! Все-таки, Алекс Грэйтс был порядочным засранцем! Я вынужден был признать, что наряду с проблесками присутствия в моих жилах Мощи, меня иногда с головой захватывает буйная и неугомонная натура прежнего владельца тела. Мое холодное безразличие по отношению к особям … Высокомерность … Откровенное хамство в общении с людьми … Теперь вот – сластолюбие, несмотря на открытую вражду с кланом Виттс и мои моральные обязательства в отношении Лины Дарк …

Поток моих сумбурных мыслей остановило жжение в жилах, пронзившее весь организм. Так было в московском подвале, когда я захватил сознание Шитова. Это же ощущение я испытал в тот момент, когда начал трансформацию своего тела перед тем, как порвать на клочки Странника. Это же чувство присутствовало, черт его дери, во сне с моей первой охотой! Мощь! Она звала меня! Она что-то пыталась сказать мне!

Я изумленно осмотрелся – ничего, представляющего угрозу …Неожиданно я поймал на себе мимолетный взгляд Леона. Он, так же, как и я, бдительно осматривался. Возможно, так же что-то почувствовал? По рядам присутствующих посвященных прошла волна смутного беспокойства – казалось, каждый ощутил присутствие чего-то враждебного. И в этот момент я заметил на ранее безоблачном небе вихревые потоки, которые, кружась, образовывали прямо над нашими головами некое подобие тучи. Постепенно облако темнело, приобретая грозовой оттенок. Потом из его центра ударило сразу несколько молний, большинство из которых пришлись на крышку саркофага Коэна Виттса. Разряды были такой силы, что даже слегка оплавили металл, в котором было воплощено гербовое изображение зверя.

А потом из недр иссиня-черного облака ударил ливень. Именно – ударил, так как потоки, низвергнувшиеся с небес, нельзя было назвать обычным дождем. И одновременно с этим пространство возле склепа наполнилось криками животного ужаса и вселенской боли! Я поначалу изумленно взирал на корчащихся от боли обычных людей, или – как их называли посвященные – особей. Потом я с непередаваемым отвращением и страхом осознал, что крупные капли дождя выжигают на их одежде и телах страшные прорехи. Эффект был таким, как если бы с небес хлынули потоки концентрированной кислоты!