Пекарня работала. Молодой улыбчивый араб вложил мне в руки большой, горячий пакет, пахнущий так вкусно, что я сразу почувствовал голод. И поспешил к парку.

Долго искать Американского Героя не пришлось. Чтобы не дразнить копов, он расположился в неглубокой, но густо заросшей ложбине совсем рядом. Железная бочка, в которой бушевал огонь, отбрасывала багровые блики на густой увядающий кустарник. Стоящая неподалеку палатка была такой идеально ровной и большой, что напоминала школьную картинку о Гражданской войне.

Когда я ступил из черноты в пятно света, Герой не испугался и не удивился. Только едва заметно скривил в улыбке губы, подняв на меня насмешливые глаза.

– Что, не спится? Понимаю… Погоди, чем это пахнет? Неужели кебабами?!.. Отлично! Давай сюда!

Я отдал ему пакет и бутылку, подтащил ближе к огню еще один деревянный ящик – точно такой же, как тот, на котором сидел Американский Герой. Сам он уже вовсю жевал, успев хорошо приложиться к бутылке.

– А ты сам-то будешь? – спросил бомж.

– Буду. Я голодный.

– Тогда держи – он протянул мне пакет, и я взял в руки дурманящее пахнущий арабский пирог.

– А глотнуть?

– Нет, спасибо, я не буду. Мне нужно на рассвете уехать.

– Ну и что? – удивился Герой – Глоток виски еще никому в этой жизни не помешал, можешь мне поверить… Поедешь с ветерком!..

Я послушно приложился к бутылке. Сразу стало тепло, хотя раньше я и не чувствовал, что замерз. Кебаб был восхитительным. Уютно трещали ветки в огне. Было потрясающе.

Я вдруг остро почувствовал, насколько волки (да и вообще – животные) свободней и счастливей людей, смотрящих на мир из крошечных окон своих душных комнаток.

Минуту или две мы молчали. Первым заговорил я.

– Спасибо, что подарил мне этот день, Герой. Спасибо за чудо.

– Чудо?!.. – бомж даже оторвался от бутылки, повернув ко мне удивленные глаза – Какое еще на хрен чудо?! Ты меня вообще за кого держишь? За этого…как его…Гарри Поттера?! Чудо… На, глотни, прочисти мозги…

Он протянул мне бутылку, и я послушно сделал большой глоток. Затем, не отрывая глаз от лютующуго в бочке огня, второй…

– Чудо!.. – сердито проворчал Американский Герой – Надо же такое загнуть!.. – он с видимым удовольствием надкусил очередной кебаб.

Мы вообще разговаривали с набитыми ртами, но при этом прекрасно понимали друг друга.

– Я потер тебе пуговку на удачу! На у-да-чу, понял?! А удача и чудо – разные вещи, Стиви – бой. Совершенно разные, не путай…

Я вспомнил об Энни и сердце кольнуло, как будто в него вонзили длинный корявый шип.

– Одной удачей мне не обойтись, Герой. Мне нужно чудо…

– Мало ли что тебе нужно! – покончив с последним кебабом, он придвинул скрипнувший ящик ближе к огню и бросил пакет в бочку – За чудесами – это не ко мне. Да и вообще, держись от них подальше, мой тебе совет! Вот удача – другое дело, она еще никому не мешала… Дай глотнуть…

– Держи – я протянул ему бутылку – А чем чудо хуже удачи?

Американский герой ответил не сразу. Сначала глотнул виски, медленно закрутил бутылку и с удовольствием закурил, достав мятую пачку сигарет.

– Ну, хотя бы тем, что за него всегда приходиться дорого платить… – медленно и задумчиво проговорил он, наконец.

А я вдруг почувствовал, что опьянел, хоть и выпил совсем немного, пару глотков. К тому же, вслед за мыслями об Энни на меня обрушилась целая гора неизвестно как проникших в это лесное укрытие воспоминаний и чувств. Главным из них была обида на мир. Я вдруг остро почувствовал себя ребенком – несправедливо обиженным, брошенным в мир чужих, взрослых, злых и несправедливых людей. И даже не удивился, почувствовав на глазах слезы – в этот миг мне было семь, а не двадцать семь, поэтому плакать было совсем не стыдно.