– Слушай, мне уже страшно, – шепотом произносит Ханна.

– Так что ты хотела? – говорит Мила.

– Сегодня вечером мне нужно уехать, меня не будет в городе два дня. И я хотела попросить тебя подменить меня.

– Идет! – хлопает в ладоши Мила.

Ханна недоверчиво смотрит на нее.

– Хенсен, ты просто везучая, – смеется она.

– Ладно. А ты что от меня хотела?

– Уже отпала необходимость.

– Что у тебя случилось?

– У меня едет крыша. Во сколько ты сегодня уезжаешь?

– В шесть.

– Ок. Полшестого я приду. Пока. И ничего не говори Йоке и у меня больше ничего не спрашивай. Я же не лезу в твою жизнь.

Мила убежала в комнату для персонала.

– А я ничего и не спрашиваю, – улыбнулась Ханна.

Около полудня Ханна набрала номер Ингрид.

– Привет, Ингрид. Все нормально? – спросила она.

– У меня да. А вот ты куда пропала? – сердито ответила подруга.

– И пропаду еще на два дня.

– С Хольгером? – нарочито томно проговорила она.

– Да, – Ханна никак не отреагировала на ее интонацию.

– И ты еще что-то мелешь про то, что вы просто друзья, – Ханна так и представила скептическую улыбку Ингрид.

– Думай, что хочешь. Как я знаю, ты поговорить со мной хотела?

– Да, так, просто потрепаться, собрать сплетни, – протянула Ингрид.

– У меня нет для тебя ничего интересного.

– Правда? А как же ты и Хольгер?

– Ингрид, лапка, я не буду обсуждать с тобой Хольгера. И себя тоже. И уж тем более себя и Хольгера.

– Монополия на фантазию. Ладно, пока, пойду к Тимми.

– Пока.

***

Кируна.

Деревянный дом залит светом луны. В большом камине потрескивают дрова. Ханна лежит в кровати, закутавшись в одеяло, Хольгер устроился на диване, он смотрит в окно и курит. Они приехали в Кируну сорок минут назад. Сейчас глубокая ночь.

Он поворачивается к Ханне и кивает. Она кивает в ответ. Значит все хорошо.

– Спи, – говорит он, снова отворачиваясь к окну.

Ханна некоторое время смотрит в окно, следит за взглядом Хольгера, затем закрывает глаза и засыпает.

Он еще некоторое время лежит, глядя в потолок, в сотый раз отмечая, что рядом с Ханной чувствует себя как в другом мире. С Ханной пугающе просто и спокойно.

***

– Фрёкен Хенсен, подъем! – будит ее бодрый голос Хольгера.

Ханна улыбается, лениво открывая глаза. В доме прохладно и вылезать из теплой берлоги не хочется. Камин снова топится.

– Вставай, вставай!

– Сколько времени? Доброе утро!

– Семь часов.

– Это фашизм вставать в выходной в семь утра! – протестует она, выбираясь из-под одеяла.

Она встает на пол, чувствует ногами мягкую волчью шкуру.

– Мне жалко этого зверя.

Она садится на кровать и надевает носки.

– Ты это всегда говоришь.

– Потому что мне его всегда жалко.

Хольгер подходит к кровати и убирает шкуру.

– Эй! Оставь, мне холодно, – кричит Ханна, пытаясь поймать край шкуры.

– Тогда не жалей коврик.

Шкурка снова возвращается к ногам Ханны, а Хольгер уходит. Одевшись, Ханна выходит на маленькую кухоньку.

– Бутерброды и горячий кофе, – говорит Хольгер, указывая на стол. – Завтракаем и уходим.

– Куда мы идем? – спрашивает Ханна.

– Увидишь.

Она внимательно смотрит на Хольгера, пытаясь угадать, что он придумал.

– Я тоже хотела тебе кое-что показать. Но забыла листы дома.

– Ничего страшного. В следующую нашу встречу покажешь.

– Хорошо.

Они выходят из дома, на улице легкий мороз.

– Мы идем в лес, – говорит Хольгер, подавая ей лыжи.

– Снова охота на куропаток?

– Посмотрим. В прошлый раз ты не смогла выстрелить в птицу.

– Это оказалось немного сложнее, чем я представляла. Выстрелить в живое существо сложно. Особенно, в такое беззащитное как куропатка.

– Вегетарианство не начни проповедовать, – усмехается он.

– Нет, я хищник, – улыбается она.