Заместитель ничего не ответил. Ему стало обидно, что происшествие хотят свалить на него. Оправдываться было бессмысленно, иначе Петр Андреевич начал бы вспоминать другие оплошности. Такой метод существовал для поддержания дисциплины и мотивирования участников экспедиции. Однако, по мнению Димы, это только отбивало желание работать.

– Там все есть на камерах, – сказал он, – если хотите, я предстану перед судом.

– Ну зачем сразу так. Пожурят тебя, а мы скажем, что виноваты, накажем и исправим, – вкрадчиво проговорил Андрей.

И так было постоянно. При первой удобной возможности обвиняли одного из членов экипажа, потому что, если обвинят командира судна, однозначно тот предстанет перед судом. В связи с этим виноваты были подчиненные, а командир говорил своим начальникам, что сам с этим разберется.

– Наверное это самое оптимальное решение, – понимая к чему клонит начальник, сказал Андрей.

– Тогда решено. Ты должен понять, они в любом случае найдут виноватого. И это, скорее всего, будем мы с тобой, – очень аккуратно проговорил Петр Андреевич.

В журнале была сделана пометка, что Дмитрий Александрович не смог удержать своего подчиненного и это обстоятельство лишь косвенно подтверждает его вину. Вместе с тем его раскаяние и письменное обещание, что такое больше не повторится, являются смягчающим обстоятельством.

Это телеграмма была передана в центр с предложением назначить наказание на усмотрение непосредственного начальника, а именно командира судна.

С этого момента прошла неделя по земному исчислению. Про телеграмму узнали от связиста и весь экипаж молча принял, что виноват заместитель. Однако все знали и понимали для чего это было сделано.

Каждые двадцать четыре часа врач проверяла здоровье и фиксировала этот факт в ведомости с помощью подписей экипажа.

– Это пустая клетка меня нервирует, – сказал Петр Андреевич, – может поменять этот список?

– Пусть останется. Как напоминание всем, что он был с нами, – ответила доктор.

– Вот видишь, Глеб, что бывает, когда не соблюдаешь инструкции, – обращаясь к стажеру, проговорил командир.

– Честно я все знаю сам. Если буду себя плохо чувствовать, пойду к врачу. Зачем мы постоянно расписываемся? – надменно спросил Глеб.

Дима готов был взорваться на него и обвинить его в непрофессионализме. Глеб был сыном одного знаменитого командира корабля. Отец договорился со всеми начальниками, чтобы его сына взяли в это простую экспедицию. Конечно, Глеб рассчитывал, что она прославит его, как отца, и ему не придется работать оставшуюся жизнь. Весь полет он шатался по кораблю, жалуясь, что ему тяжело. Это, в свою очередь, очень злило Дмитрия Александровича. С поручениями Глеб не справлялся, а когда заместитель высказывал ему все что думает, он шел жаловаться командиру.

В конце концов Дима решил не обращать на него внимания и оставить его на советь командира.

– Тебе еще много предстоит узнать, – демократично, но строго отвечал начальник, увидев, что его заместитель готов разорвать мальчика.

– Потом придешь, я тебе объясню, – строго сказала Яна, – и клизму поставлю, чтобы впредь глупых вопросов не задавал.

Глеб испуганно отошел. Здесь он был бесполезным пассажиром. Никто не обращал внимания на папенькиного сынка.

– В итоге сегодня все расписались? – повторил свой вопрос Петр Андреевич.

– Да, – ответила Врач.

После этого Дима направился в кабину пилотов, а Глеб с командиром – ходить по судну и наблюдать за работой экипажа.

– Как же он меня достал, – войдя в кабину пилотов, сказал Дима.

– Ты про кого? – спросила Марина.

– Да, про этого мажора. Марин Михайловна, не отвлекайтесь, – ответил Дима.