Сокол не был похож ни на одну из птиц отца. Он был крупный, уже немолодой и, очевидно, очень дорогой. Алекто пожалела, что не может открыть створку и протянуть к нему руку.

Раздался стук, и в комнату заглянул Эли.

– К тебе можно?

– Конечно.

– Вот, это тебе. – Приблизившись, он протянул руку.

– Что это? – Алекто с любопытством посмотрела на сжатый кулачок, из которого свисал плетеный шнурок.

Брат разжал пальцы, и Алекто с растерянностью уставилась на кожаный круг, в центре которого был изображен кто-то похожий на ящерицу, у которой блестел красный глаз-камушек.

– Это украшение на шею, какие леди носят, – покраснев, пояснил он. – Мы ведь скоро поедем ко двору, и тебе такое нужно.

– Где ты его взял? – изумилась Алекто, осторожно беря подарок, напоминавший талисман-покровитель.

Она была тронута.

– Сам смастерил, – с гордостью ответил Эли.

– Он чудесен. Поможешь надеть?

Эли с готовностью накинул шнурок на ее опущенную голову.

– Спасибо. – Выпрямившись, Алекто погладила подарок.

Брат просиял.

Опомнившись, она обернулась к окну, но теперь за цветными стеклышками виднелось лишь небо.

– Поможешь мне? – Она прошла к сундуку и достала припрятанные куски пирога с инжиром и пряностями.

Тяжелые и плотные, они были одним из ее любимейших лакомств. Отогнув край пергамента, Эли восторженно повел носом.

– И как ты умудрилась пронести их с ужина!

Алекто только плечом повела.

– Уметь надо.

Забравшись с ногами на кровать, они разделили угощение. Алекто откусила кусочек, чувствуя, как лопаются под зубами крупинки. Само тесто, и без того тугое, стало уже жестковатым, но этот недостаток сглаживала сладость.

– Как думаешь, что будет при дворе? – спросил Эли, потянувшись за следующим куском.

– Не знаю. – Алекто с деланым безразличием стряхнула с остатка пирога крошки, прежде чем отправить его в рот. – Должно быть, дамы будут скучны, а король будет как все короли.

– Будто ты много королей знаешь!

– Уж поболе тебя, неуч! – кинула она в него подушку.

Оба знали, что учитель, который к ним приходил, заставил зубрить список королей с древнейших времен, что Алекто, кстати, и сделала. Ее он обучил начаткам грамматики, тогда как образованию Эли и Каутина, конечно же, уделялось основное внимание.

Эли каждый раз едва мог дотерпеть до конца занятий. Мысли его разбегались, как воробьи, которых он любил гонять с друзьями-пажами.

Когда с пирогом было покончено, Эли с сожалением вздохнул и поднялся.

– Ну, пока.

Алекто приблизилась к зеркалу и погладила подарок. Отчего бы и не быть при дворе лучше других леди?

Три недели пронеслись быстрее, чем можно было предположить. Дела с ногой Рогира обстояли уже лучше. Он мог и вовсе оправиться, если бы не пренебрегал постоянно советами лекаря. Я заканчивала последние приготовления. Наряды были уже сшиты и даже уложены. Ларец с драгоценностями я решила с собой не брать, ограничившись лишь несколькими украшениями для нас с Алекто.

Наконец, настал день отъезда.

– С вашего разрешения, я возьму с собой печати, милорд.

– Вам не придется особо мне писать, миледи. Я приеду вскоре за вами. Мне лучше с каждым днем. – Он шевельнул ногой и поморщился.

Я покрутила в руках печать.

– Такое послание побоятся открывать, милорд.

– Хорошо, вы правы.

Порой наши разговоры с Рогиром походили на беседы двух незнакомцев.

– Позвольте вам помочь. – Проковыляв к выходу, он открыл передо мной дверь.

– Благодарю. Вам следует поберечь себя.

Двор застилал белым одеялом снег. Щеки покалывало. Я обернулась в последний раз на обнесенный лесами замок. Холода усилились, и строительство пока приостановили.

Следом вышла Алекто, рядом с которой семенила Хольга.