– Наплевать… Я от него не завишу, – брезгливо выдавила из себя Нина.

Николай вылез из-за стола и принялся нервно расхаживать по комнате.

– О чем ты думала? Как ты могла себе такое позволить? Мне-то позвонить нельзя было, что ли? Да ты хоть понимаешь, что эти люди, все эти Иванычи, держат в руках всё! Одним росчерком пера они могут лишить меня, нас с тобой всего! – Николай схватился за голову. – Надо же было такое отмочить! Что у тебя там, в шарабане: кисель, простокваша?!

Впервые Нина видела мужа в подобном состоянии. Она понимала, что виновата перед ним, чувствовала, что не должна усугублять ссору, но тоже не могла уже себя контролировать:

– Никто не виноват, что ты водишься с такой швалью, – сказала она, – что ты зависишь от каких-то «иванычей»…

– Не я один. От них все зависят. Нет у меня другого выбора. Нет!

– Выбор всегда есть. Но зачем о нем думать, когда можно просто рассказывать басни – себе и другим. Это гораздо проще…

– Очнись, Нина! Открой глаза! Посмотри вокруг! Посмотри, в каких хоромах ты живешь! Ты ешь и пьешь всё, что тебе хочется! Выбрасываешь на ветер кучу денег каждый месяц. Тебе даже на наркоту хватает! И ты можешь это себе позволить только потому, что они, такие, как этот Вереницын проклятый, позволяют всё это! А захотят – и нам с тобой крышка. Жить придется непонятно где. В «хрущобу» в Капотне перебираться будем. Понравится тебе это? А то и вовсе на улице окажемся. Или бежать придется. В Панаму! В Уругвай! На Берег Слоновой Кости! К черту на рога! Ведь в этой стране у кормушки сидят такие, как он, Вереницын! Эти люди на всё наложили лапу. И отсчитывают, отсчитывают… Понимаешь ты это или нет?..

– Не верю тебе… Такого просто не может быть, Коля. Таких скотин просто не может быть много в природе, они бы перегрызлись между собой: естественный отбор. Но Вереницын этот твой – и вправду животное. Он угрожал мне. Он унижал меня.

– Аристарх Иваныч? Он тебе угрожал?

– Это ничтожество… Мерзкая, липкая тварь… Он угрожал, что изнасилует меня, – с отчаянием выдавила из себя Нина.

– Елки зеленые, да что ты несешь? Что ты такое несешь? – пробормотал Николай; он был явно ошарашен.

– Представь себе! И я не единственная, кому он пытался причинить зло. Он измывается даже над своими близкими, даже над человеком, с которым живет. Относится к ней, словно она – вещь! Содержит он ее, видите ли. А на самом деле…

– Это ты про кого? Про Аду, что ли? Так что ж ему ее не содержать, раз она и есть его содержанка? В чем проблема-то, я что-то понять не могу?

– Не смей так говорить! Ты не имеешь права оскорблять незнакомого человека!

Николай замер посреди комнаты, помолчал, а потом в замешательстве промямлил:

– С каких это пор ты стала водиться с проститутками?

– С кем?

– Да с Аделью этой!

– Почему ты говоришь о ней такие гадости? Что ты знаешь об Аделаиде?

– То же, что уже давным-давно вся Москва знает…

– Вся Москва… это такие же, как ты… и твой Вереницын? – теряясь, уточнила Нина.

– Боже милостивый, открой глаза… Она профессиональная девушка по вызову. На хлеб с маслом этим зарабатывает. Богатых мужиков на деньги разводит, андэстэнд? Понять можешь? Ах, ты не знала этого? И потому суешься не в свое дело?

– Как ты можешь говорить такое о человеке, которого видел один раз в жизни? Откуда столько грязи в тебе, объясни мне, пожалуйста? Как же ты живешь с такой грязью внутри, Коля?

– Послушай меня внимательно… С ней спит пол-Москвы! – устало вздохнул Николай. – А что касается меня… Сейчас я тебе расскажу кое-что… Только давай сразу договоримся, что ты меня ни в чем обвинять не будешь. Сама тянешь за язык…