– Думаешь, это касается тебя?

– И Райзера, – ответил я, обиженный ее грустным тоном.

Подойдя, Винневра пощупала мое лицо и лежащие под кожей лицевые мышцы грубыми пальцами. Я был озадачен, но позволил ей делать то, что она считала нужным. Наконец девочка с содроганием отпрянула, выдохнула и закрыла глаза.

– Сперва пойдем туда, – произнесла она. – А затем я отведу тебя к Геймлпару.

Место падения моего «сосуда» было почти в часе ходьбы. Винневра вывела меня из деревни с тростниковыми хижинами, мы пересекли мелководный ручей и рощу низких, иссушенных жарой деревьев, где горько-сладко пахло старым пожарищем и сухими листьями. Вверх по пологому холму, затем вниз, и мы очутились на плоском лугу, некогда покрытому травой – знакомой, почти такой же, как дома. Но трава была выжжена, и луг представлял собой черно-серое пепелище. Зола взлетала там, куда мы ступали, и пачкала ноги.

Я разглядел груду огромных серо-белых округлых предметов, которые принял за валуны, и лишь потом понял, что это рухнувшие звездные лодки – крупнее боевых сфинксов, но намного меньше корабля Дидакта.

Винневра не выказала страха, когда мы подошли к лодкам. Все три были разрушены; земля возле них сильно обуглилась, вокруг были разбросаны обломки. Девочка остановилась на границе образованного ими неровного овала. Я не сразу понял, на что смотрю. Некоторые части остовов отсутствовали, и все же лодки не просто развалились или сгорели. Я вспомнил, что они сделаны не только из плотного материала, но и из временнóй материи, которую Предтечи называют твердым светом.

Предтечи, летевшие в первой лодке, – шестеро или семеро, если я правильно сосчитал останки, – лежали в неестественных позах среди обломков, некоторые в доспехах. Броня четвертого Предтечи была покрыта странными бугорками, похожими на металлических блох размером с кулак. Блохи собрались вдоль сочленений и швов.

Представив, как они подпрыгивают и приземляются на меня, я в страхе отступил, присел на корточки и внимательно изучил их с расстояния. Блохи не двигались: они были сломаны.

Тела воняли. Те части, которые не изжарились при ударе, разбухли внутри брони.

Я испытывал смущение, ликование и грусть одновременно, а затем на смену им пришла тревога. Я обогнул первый остов, гадая, есть ли среди мертвецов Звездорожденный.

Пару минут спустя Винневра, окликнув меня, спросила, когда я закончу.

– Скоро, – ответил я.

Несколько десятков шагов до второй звездной лодки. Эта имела другой, более органический дизайн: что-то вроде семянки, покрытой короткими шипами. Трое находящихся внутри Предтеч были без брони, они превратились в обугленные скелеты. Лодки отличались друг от друга, как и их экипажи. Неужели они сражались?

Если Ореол – гигантская крепость, а у кольца есть такой потенциал, тогда, вероятно, у него имеется собственная защита и я смотрю на скорбные следы гораздо более крупной битвы, которую здешние люди называют «огнем на небесах». Но я ничего не знаю наверняка.

По всей видимости, мертвые Предтечи разлагаются так же, как люди, но мне было известно, что активная броня делает все возможное, защищая носителей при жизни и оберегая после смерти. Следовательно, броня отказала еще до крушения. Разумно предположить, что причиной тому похожие на блох устройства. В старых знаниях нет ничего об Ореолах или о текущей политике Предтеч, однако мой разум из глубины щекотали мысли, и я гадал, как бы вытянуть их на поверхность.

– Скажи, что это такое, – произнес я и вздрогнул вопреки своей браваде.

Будить призраков – всегда нехорошая затея.

Устройства взлома брони.