Если раньше она горячо поддерживала его безумные иницативы и вместе с ним горевала, когда очередной проект терпел фиаско, если в последнее время все чаще поговаривала о разводе, то теперь стала спокойной и равнодушной.

А про встречу с Воронцовым в Тамбове Рита говорила очень взволнованно, чувствовалось, что она была не на шутку встревожена.

– Играли в подкидного дурачка, представляете? На валюту! – жутким шепотом вещала Рита, как будто речь шла, как минимум, о ритуальном убийстве.

Я попытался представить себе, как выглядит Попова, но кроме вытянутого лица – судя по ее гнусавости, Рите пора было бы удалить аденоиды – и наверняка выпученных глаз никакая картинка на моем внутреннем дисплюе не всплывала.

– И с кем?! – продолжала ужасаться Рита. – Сережа всегда был очень щепетилен и аккуратен, а тут…

– Вы могли бы описать его партнеров? – едва смог вставить я словечко.

– Один – самый что ни на есть бомж, безногий, на каталке – такие всегда возле вокзалов ошиваются. Я проходила к автобусу вместе с делегацией – и вдруг смотрю: Сережа! Настолько обомлела, что даже не пришло в голову его окликнуть.

– А вы не могли ошибиться? – спросил я на всякий случай.

– Я так и подумала сначала, – немедленно подхватила мою фразу Маргарита. – Стал бы Воронцов играть в карты со всякими оборванцами! Вы не представляете, какая вонь исходила от этого инвалида! Я понимаю, что так нехорошо говорить, но от него за версту несло дерьмом. А вторая – это уж вообще, проститутка какая-то несовершеннолетняя!

– Да-да, Лилия о ней тоже упомянула, – пододвинул я ее ближе к теме. – Как она выглядела, вы не могли бы вспомнить?

Мне как-то было неинтересно выслушивать эмоции даже по коляновскому сотовому телефону, да и не хотелось вводить соседа в расходы. А конкретики пока что было маловато.

– Да, такое невысокое худощавое существо с короткой стрижкой. Сначала мне показалось, что это мальчишка, знаете, с таким очень порочным лицом, но уж больно движения у нее женственные, хотя и довольно резкие, как бывает у подростков…

– Понятно, – сказал я, выслушав небольшую паузу. Рита ничего не могла прибавить к этой части рассказа. – А что касательно вашей второй встречи?

– О-о, это был вообще кошмар! Волосы дыбом! – села Рита на любимого конька – неумеренные восклицания. – Шел возле гостиницы, там, где стадион, и бормотал: «Ножом или пистолетом! Как бы мне ее прихлопнуть?» Господи, неужели он это про Лиличку?

– Вряд ли, – попытался я успокоить Риту. – Больше вам не удалось ничего услышать?

– Сейчас-сейчас, подождите… – задумалась она. – Какое-то ужасное словосочетание, как в страшном сне… Ага, вспомнила. Кровавая пасть, вот как он говорил. Вдруг остановился, зажмурил глаза и внятно так произнес: «Кровавая пасть», будто просмаковал. И потом еще раз повторил. Ужас, правда?

– А его внешний вид, одежда?

Рита тяжело вздохнула. Видимо, ей было не очень приятно описывать мужа своей лучшей подруги, хотя, судя по ее оживленному тону, можно было придти к прямо противоположному выводу.

– Выглядел он как абсолютно ненормальный, сосредоточеный на одной идее человек, который не замечает ничего вокруг себя, – здесь в Рите проснулся психолог. Может, она рискнет поставить диагноз? – Впрочем, меня тогда удивило, что одет Воронцов довльно прилично, но несколько… как бы это сказать… напоказ. Обычно Сережа не покупал себе одежду, доверяя это Лиличке. И, как вы сами понимаете, тут они мало что могли себе позвлить…

Но тут Рита вспомнила о том, что она давно не охала и не ахала.!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Последние две минуты я выслушивал лишь ее восклицания о том, как все это ужасно и что она очень волнуется за Сережу и за Лиличку.