Леннарт сделал вид, будто внимательно слушает, хотя на самом деле просто скрестил руки и в ответ лишь надменно произнёс: «И как же вы собираетесь это доказать?» Еген продолжил: «Бедный мальчик, ты мне не веришь? Я тебе это очень просто докажу, но держись крепче!»

Затем он медленно подошел к матовому полукруглому стеклу, в которое, как и у Леннарта, были встроены мониторы. Еген положил раскрытую ладонь на изогнутое стекло и посмотрел на Леннарта с тревогой. Постепенно всё матовое стекло стало проясняться, оно теряло свою непрозрачность и через несколько секунд полностью стало прозрачным. Всё ещё держа руку на стекле, Еген сказал: «Смотри внимательно. Скорее всего, ты, как и я, будешь видеть это до конца своих дней!»

То, что открылось перед ним, заставило Леннарта замереть. Справа и слева, в параллельных рядах, тянулись полукруглые стеклянные трубы. Пространство между ними образовывало длинные коридоры. Почти двухметровые, мощные существа, похожие на людей, в белых одеждах величественно проходили между рядами, с любопытством заглядывая в стеклянные трубы. У одних была ярко-красно-фиолетовая кожа, у других – розовая. Лица этих существ были покрыты странными, но красивыми складками на лбу и щеках, похожими на естественные орнаменты, которые окружали рты и глаза. Их носы представляли собой лишь два дыхательных отверстия – щели посреди лица. Глаза были довольно большими и ярко-зелеными.

Эти полутрубы, казалось, не имели ни начала, ни конца, и содержали ещё более удивительных существ. У Леннарта бешено заколотилось сердце, он начал потеть от волнения, но продолжал стоять неподвижно, с приоткрытым ртом и широко раскрытыми глазами. Еген убрал руку со стекла, но оно оставалось прозрачным. Почти отстранённо и без всяких эмоций он сказал: «Те, у кого розовые лица – женщины, а фиолетовые – мужчины. По сути, они никому не причиняют вреда. Даже когда я пытался сбежать, они продолжали заботиться обо мне безо всяких наказаний. Еду нам приносят в виде фруктов. Большинство довольно вкусные, за исключением одного плода, такой отвратительно горький, что я с самого начала отказался его есть.»

Леннарт поднял глаза к металлической балке, по которой проходила вентиляция, через стекло глядя наружу. В оранжевом небе виднелась большая бирюзовая луна. «Когда я лежал в парке и смотрел в небо, то вначале подумал, что, наверное, умер. А потом оказалось, что всё это реально», – тихо произнёс он.

«Да, мальчик мой, так и есть!» – ответил Еген. «Каждый день, дважды в день, приходит Аброн, приносит еду и проверяет всё ли в порядке. Должно быть, они здесь невероятно долго живут, потому что, сколько я себя помню, Аброн ни на день не постарел.» Ещё раз Еген приложил ладонь к стеклу, и оно снова стало матовым. «Даже когда я включаю этот экран, они всё равно могут нас видеть снаружи. Единственное место, где можно уединиться, – это под водопадом.»

Старик подошёл к Леннарту совсем близко и тихо спросил его: «У меня столько вопросов. Как сейчас на Земле? Какие люди? Какой у нас год? Кто правит в Германии? Я провел здесь всю жизнь и не представляю, как это – просто выйти на улицу и гулять, когда захочешь. Как бы я хотел съесть жареного цыплёнка с картошкой! Помню, как любил хрустящую корочку – её нам давали в начале каждого месяца в приюте. Расскажи же, друг мой!»

И они долго говорили о Земле, науке, политике и вкусной еде. Леннарт между делом спросил, трудно ли отсюда сбежать. Хилый старик указал рукой на дверь, что находилась напротив водопада с другой стороны комнаты. «Двери не заперты. Ты войдёшь в маленькую каморку, она работает как шлюзовая камера. Если приложишь руку к матовому экрану, откроется дверь на свободу. Но знай, что ты не проживёшь там долго. Воздуха слишком мало, чтобы дышать, да и гравитация снова обрушится на тебя. Здесь они это знают и, наверное, поэтому даже не запирают эти шлюзы. Они сами тоже используют эти камеры, чтобы входить сюда. У существ здесь мышцы словно стальные – они могут спокойно ходить, а вот мы устаём очень быстро.»