В Алтарной собралось много людей, играла музыка и древние инструменты. Гуру начал петь на санскрите под аккомпанемент физгармонии. Рядом расположились несколько монахов, которые играли на индийских барабанах (мридангах) и на металлических тарелочках (караталах).

Церемония Абхишека началась с предложения лепестков цветов Божествам Гауре-Нитаю, которое выкатили на специальной подставке в центр Алтарной.

Сначала мурти осыпалось цветными лепестками роз, затем листьями Туласи, потом была посыпана сандаловая паста и втерто кунжутное масло с розовой водой. После этого началось омовение из пяти элементов.

Ананда протянул мне раковину, в которых была жидкостьиз этих элементов и просил полить на тело Гауры-Нитая. Под ритмы древней музыки и завораживающее пения Гуру, я омыл Божеств. За мной еще несколько монахов сделали то же самое.

– Полученная после Абхишеки жидкость является священной, это чаринамрита, – сказал мне Ананда, немного позже и протянул стаканчик. – Выпей.

– Спасибо, – сказал я и выпил залпом.

И только потом увидел, что Ольга и еще несколько девушек в разноцветных сари, тоже проходили Абхишеку, а затем пили чаринамриту. Это меня заметно взбодрило, и я попросил Ананду принести мне еще освященной жидкости.

Он улыбнулся и поднес мне целый стаканчик.

– Наслаждайся, друг, потому как тебе предстоит пост.

– Пост?

– Да, перед Ягьей, ты забыл?

– Нет, – ответил я, поймав взгляд Ольги.

Она смущенно опустила глаза. В Алтарной было много народу, и она не хотела, чтобы кто-то видел, что я пристально на не смотрю. Я решил не смущать девушку своим тяжелым взглядом.

– Во время поста можно пить чаринамриты сколько угодно, – друг легко толкнул меня в плечо.

– С удовольствием, – отозвался я.

За дни поста и всенощных экадаши я так исхудал и осунулся, что моя одежда висела на мне как на вешалке. Голод не покидал меня ни днем, ни ночью, однако я старался выполнить все условия перед Ягьей: ел фрукты, которые были тут в изобилии, пил молоко и вкушал мед. Все это Ананда привозил из города, где закупал специально для Храма.

Вечером мы снова наслаждались фруктами, сидя на циновках, когда друг внимательно посмотрел на меня:

– Ольга уехала в город по моему поручению, – сказал он.

Я опустил глаза.

– Привезет тебе одежду. Гуру хочет, чтобы ты присутствовал на Ягье в новом, а это значит, от твоих джинсов, футболки и свитера придется избавиться.

– Хорошо.

Ольга постучала в комнату за час до Ягьи, и один из йогов позвал меня. Я вышел к ней и увидел добрую улыбку на милом лице. В душе потеплело. Как же радостно смотреть на человека, который светится чистотой изнутри.

За время поста Ольга изменилась, возможно, это не бросалось в глаза со стороны, но мне показалось, что от нее исходят некие лучи благости. Ко всему этому на ней было белое сари, которое очень шло к святому образу.

«Дева Мария, – подумал я»

– Я принесла дхоти, Ананда покажет как его надевать, – сказала она. – Поверх надевается курта.

– Спасибо, Оля.

– Тут еще толстовка с капюшоном, так как на улице холодно… Увидимся, – протянув мне пакет, она направилась к лестнице, ведущей в женские комнаты.

Когда Ананда помогал надевать мне дхоти, он заметил блуждающую улыбочку на моем лице.

– Тебе не стоит медитировать на Ольгу, – сказал он.

– Откуда тебе знать, на кого я медитирую?

– Лучше тогда на Безличностного Брахмана, как и раньше, – в его голосе чувствовалось осуждение.

– Что за совет, Ананда?