– Мы такие, – сказал он не без гордости, выпятив грудь. – С веревкой за два су мы бы и на башню Нотр-Дама забрались. Ваша очередь, патрон!

– Нет, белый тигр теперь не можно. Давай на гамак мадам. Вот так, шибко хорошо…

Двое мужчин, объединив усилия, аккуратно подняли мадам Робен, и через полминуты она уже была на утесе. Потом тем же манером по очереди подняли мальчиков. Робен пока не мог последовать за ними. Он с Казимиром с огромным трудом удерживал у скал тяжело груженную лодку, которую каждую минуту могло снести течением. Ангоссо наконец спустился, занял его место в передней части лодки и попросил Робена подняться к остальным, а затем втащить наверх старика.

Теперь они все оказались на тесной площадке, окруженные бешено гремящей водой, с тревогой наблюдая за действиями бони. Он же, держась одной рукой за борт пироги, ухватившись другой за какой-то корень, боролся с течением.

– Бросай моя веревка от гамак, – крикнул Ангоссо.

Робен понял, что ему нужно, вытянул из гамака две веревки с петлями, связал их в одну, бросил негру один конец, а другой крепко ухватил руками и подозвал Николя:

– Держи крепче, Николя, дело жизни и смерти!

– Не переживайте, патрон, мне скорее руки оторвет, чем я выпущу веревку.

Ангоссо мгновенно закрепил свой конец на лодке и повел хрупкую скорлупку в узкую протоку. Белые мужчины, стоя на самом краю обрыва, слегка подались назад, в то время как туземец, совершенно бесстрастный, погрузил свой шест-такари в бурлящие воды, грозившие поглотить его в любой момент. Одно неверное движение, колебание в долю секунды – и все было бы кончено. Веревка, натянутая до предела, трещала… Бони осознавал, как это опасно. Но пусть его грудь не выдержит удара такари и напора воды, он все равно пройдет. И смелый парень, собрав все свои могучие силы в последнем невероятном порыве, выгнулся назад и бросился всем телом на деревянный шест, который изогнулся, как лук в руке охотника.

От этого резкого рывка веревка едва не порвалась, Николя и Робен с трудом устояли на ногах. Такари выпрямился, грудь Ангоссо не пострадала, а пирога, брошенная вперед неудержимым толчком, пронеслась по волне, на мгновение скрывшись в вихре пены, и тут же появилась снова, словно пронзив водопад насквозь.

Через пять секунд отважный бони пристал к скале, где толпились все остальные, под собственный победный клич. Он только что совершил один из подвигов, на которые способны только негры Верхней Гвианы. Чтобы понять практически непреодолимую сложность этого маневра, достаточно будет сказать читателю, что ширина скальной гряды была около пяти метров, а высота водопада – более трех.

Солнце садилось. Путешественники решили провести ночь на скалах, нашли ровное открытое место, разложили там лиственную подстилку, соорудив ее из навеса пироги, и заснули после того, как подкрепились ужином из копченой рыбы.

На следующий день уже на заре пирога взяла курс на гору, замеченную накануне в отдаленной дымке, пересекла проточное озеро, причем близость намеченной цели придала робинзонам дополнительных сил.

Интересно, что растительность по берегам претерпела новую удивительную метаморфозу. В глубине маленькой бухточки росли высокие пальмы, явно кокосовые. Несколько банановых деревьев демонстрировали свои шлейфы из огромных листьев, а рядом с ними росли другие, совсем не те, что привычны для здешних лесов. Их ветки склонились до самой земли, а стволы были невысокими и толстыми, очень похожие на деревья манго.

Невероятное изобилие растений-паразитов, гигантских трав, спутанных лиан, зелени, плотной как стена, и жесткого сухостоя, похожего на стебли пшеницы, покрывало землю, оставляя доступными для глаза путешественников лишь вершины деревьев.