– Чтобы раскрыть потенциал полностью, надо оказаться в подходящих условиях и не пойти по легкому пути. Лучше всего – столкнуться с проблемой, кажущейся непреодолимой. Вы в большинстве случаев плыли по течению, не брали ситуацию в свои руки. Вспомните, почему выбрали Институт иностранных языков?

– Родители посоветовали, – удивленно ответил я. – Ректор был хорошим знакомым папы, помог пройти по конкурсу.

– Правильно. А кем мечтали стать в детстве? Ведь не переводчиком, точно…

– Кинорежиссером, – потупился я.

– Вот именно. Вы не пошли во ВГИК, где у вашего отца не было связей, выбрали легкий и беспроигрышный вариант. Точно так же не пошли служить в десант, хоть у вас были все данные, предпочли синекуру при штабе дивизии. После армии устроились в коммерческую фирму, в которой душилась всякая инициатива, а когда появились проблемы – не стали сами их решать, сразу кинулись названивать другу. Я прав?

– В общем да, – озадаченно протянул я.

– Видите, вы просто не позволили проявиться внутреннему потенциалу. Может, из вас бы получился оскароносный режиссер или генерал ВДВ. Я не знаю… Но теперь вы будете отвечать за себя сами. И это будет непросто.

– Вижу, – кивнул я. – Первый день – и сразу за решетку.

– Недоработка с моей стороны, – поморщился Кирилл Романович. – Не ожидал, что наряду с новым телом вы воспримете повадки прежнего хозяина. Но я в вас верю. Сумеете выкрутиться.

– Говорить легко, – нахмурился я. – Во-первых, я практически ничего не знаю об этой эпохе, во-вторых, меня несправедливо обвинили в убийстве, в-третьих, у меня сразу появились враги – дежурный офицер, его фамилия, кажется, Огольцов, и чиновник Тайной канцелярии Фалалеев, от которого зависит мое пребывание в этих стенах. Не слишком ли много навалилось?

– Надеюсь, вы не расплачетесь? – отстранился Кирилл Романович.

– Нет, но морду от расстройства чувств набить могу.

– Таким вы мне нравитесь больше, – удовлетворенно отметил собеседник.

– Ладно, я понял, каким образом меня сюда занесло, вопрос в том, что я должен сделать, чтобы исправить историю. При условии, что меня не вынесут отсюда ногами вперед…

– На вашу долю выпадет предотвратить дворцовый переворот, призванный сместить с трона законного императора Иоанна Антоновича и возвести дочь Петра Первого – Елизавету. Более того, вы постараетесь примирить три главные политические фигуры России при императрице Анне Иоанновне – фельдмаршала Миниха, будущего регента при младенце-императоре Бирона и вице-канцлера Остермана.

Я поморщился.

– Вас что-то смущает? – догадался Кирилл Романович.

– Естественно. Вы перечислили одних иностранцев. Что, выходит – русский Ванька такой дурак, что без немцев и шагу не сделает?

– Помилуйте, с чего вы это решили? – очень удивился мой визави. – В России много выдающихся умов, но давайте исходить из имеющейся ситуации. Надо работать с тем, что есть. Государственных деятелей калибра Остермана и военачальников уровня Миниха в стране пока нет. Пока! – громко воскликнул Кирилл Романович, предвосхищая мое возражение. – Достойную смену предстоит еще подготовить. В какой-то степени это и будет задачей правительства Иоанна Антоновича. И пусть не смущают вас немецкие фамилии возле его трона. Не было, нет и не будет никакой немецкой партии. Предвижу ваше удивление – вам много рассказывали о засилье немцев, о проклятой бироновщине. Так вот, Игорь Николаевич, вранье это все; байки тех, кому надо было обелить то, что скоро произойдет в нашей с вами стране. Да-да, я тоже считаю Россию своей страной, хоть и родился в другом, весьма удаленном отсюда месте. Правление Анны Иоанновны – одно из самых оболганных в истории России. «Немцы правили Россией»! Дайте в морду тому, кто посмеет так сказать. Именно сейчас иностранцы лишаются своего привилегированного статуса, жалованье офицеров сравнивается, более того – иноземец, получающий чин выше капитанского, вынужден получить одобрение лично у императрицы, а она не из тех женщин, которых можно легко обмануть.