Ночной бродяга двинулся по направлению к проходу, намереваясь, оставив его, идти дальше по основному коридору, вдоль водостока. Он знал: этот путь выведет на открытую террасу, что у главных ворот аббатства, близ сада святого Франциска. Вот на ней-то, на террасе холма, южный склон которого сплошь покрыт виноградниками, она завтра и решится… – его судьба! Надо бы хорошенько осмотреться на месте, выбрать узловые точки поединка и постараться их использовать.

Он сделал ещё несколько шагов… – и вдруг! Нет, ни единого шороха не донеслось до его слуха! Но в ещё не освещённом факелом проходе бедолага заметил неровный слабый отблеск! – Некто приближался к проходу с другой стороны, вероятно, по такому же коридору. Холодок пробежал вдоль спины… инстинктивно рука судорожно сжала факел… Первая возникшая мысль – «затушить!» – тут же сменилась другой, уже более разумной: «сперва найти укрытие, а потом уже…» – и, осветив ближайшую нишу, бедняга втиснулся в неё, закрывшись до глаз плащом и спущенной на нос шляпой, и, затушив факел в водостоке, слился со стеной!

Вскоре послышались и глухие шаги, – кто-то, крадучись, шёл по проходу, освещая путь неярким дрожащим светом. Пройдя утаившегося в нише, – тот, едва не вскрикнув от удивления, остался, похоже, незамеченным, – он остановился и шумно втянул воздух. – Вероятно, его смутил запах недавно горевшего факела. Затем он двинулся дальше. По всей видимости, незнакомец хорошо знал маршрут и шёл в обратном направлении, – к потайному выходу из аббатства, к той калитке. «Ах, вот зачем ключ торчал в замке! – …Чтобы закрыть её с внешней стороны и задержать возможную погоню!». Этих мгновений зоркому глазу, привыкшему следить за противником в ходе многочисленных поединков, оказалось достаточно: лицо незнакомца, – такое знакомое! – запечатлелось в памяти, как на фотографии… которая, к сожалению, будет изобретена лишь столетием позже.

«Идти за ним и остановить? – Но тогда… на каком же основании он сам оказался здесь? – Сообщник?» – и тут другая, ещё более шкурная мысль пронзила сознание: «…он же закроет за собой калитку… – на ключ! И вот тогда… эх, зачем оставил его в замкé!» – и цель путешествия была мигом забыта!

Незадачливый визитёр осторожно пустился следом за расчётливым злоумышленником. Это было нетрудно – следовать за блеклым светом и стараясь попадать в такт шагов…

Выйдя во двор, таинственный незнакомец направился, однако, не через сад, к калитке, а, свернув и пройдя вдоль стены здания, скрылся в пристройке церкви аббатства. Следовавший за ним не заставил себя ждать, – он опрометью бросился через двор, юркнул в сад, к калитке, и был таков! Ему даже и в голову не пришло закрыть за собой калитку на ключ…

Заняв «ангард», противники стали медленно сближаться, пытаясь «встать в меру» (достать кончиками шпаг клинки друг друга) и начать «ассо». Сорочка Николя, – плащ и шляпа с павлиньим пером были сброшены ловким и хорошо отработанным движением руки, – его сорочка дразнила партнёра своей белоснежностью, с розоватым отливом утренней зари. Визави же предпочёл остаться в своём неизменном голубом сюртуке.

Кварт левый… кварт правый… терс… – каскад молниеносных ударов обрушился на каждого из участников дуэли!

Фланконад… ангаже… аппель… – да, партнёры в совершенстве знали своё ремесло! – Клинки шпаг, сверкая серебром, оглашали окрестности хрустальным звоном упругой стали.

Аттаке… вольт… купе… – и на белоснежной сорочке Нико расплылась алая полоска! Однако, не растерявшись, Николя Орли вложил все силы в стремительный батман, – звон удара отразился гулким эхом от стен террасы! – и, парировав ответный рипост, изящным кроазе выбил шпагу из рук противника! Тот, потеряв равновесие и оступившись на подвернувшемся каблуке, упал.