Важно лишь одно: прочтя или услышав слова, обращённые к тебе, ты должен попытаться в них отыскать Свою Правду! И коли это случится, – не так уж и важно, правдив ли рассказчик! Важно совсем другое: сможет ли он застáвить тебя искать эту Правду!

А какою будет найденная тобою Правда, сие зависит лишь от тебя, – от того, кто ты есть сам…

И вот она, Россия… – огромная, загадочная, дикая! Лишь гладь реки отделяет нас от конечной цели похода: завалить этого великана! Грозной поступью Великая Армия, истоптавшая пыльными сапогами Европу, вышла, наконец, к берегу этой русской реки – Немана! Всего лишь одно усилие, один могучий рывок… – и степной великан ляжет к ногам нашего Императора, как преданный пёс! Ещё осень не успеет позолотить каштаны Елисейских полей, как падёт Санкт-Петербург… а за ним и Москва! Ну а к зиме… – Рождество, как обещает наш Командующий, будем отмечать уже дома, у родных очагов, удивляя домочадцев рассказами о прогулке по широким российским просторам!

Лишь гладь реки… Да! Надолго запомнится эта ночь, с 23-го на 24-е июня 1812 года каждому из нас… – вернее, каждому из тех, кто останется в живых! О, знать бы тогда, сколь нас мало останется!

Неодолимая сила… – более шестисот тысяч закалённых в боях, прокопчённых порохом воинов, почти тысяча четыреста орудий! – Великая Армия растянулась перед Неманом с юга на север: здесь были собраны все – от берегов Гвадалквивира до Вислы, от Польши и до Восточной Пруссии! – На южном фланге стояли почти сорок тысяч австрийцев Шварценберга; к северу, от Варшавы до Гродно, – сто шестьдесят тысяч поляков, итальянцев, голландцев, бельгийцев, рейнских и ганзейских немцев, а также немцев из Вестфалии, Баварии и Саксонии… (трудно всех и перечесть!) под командованием короля Вестфальского и вице-короля Италии Евгения де Богарне. Затем же – сам Император, во главе двухсот двадцати тысяч верных французов! И, наконец, на крайнем фланге, перед Тильзитом, – Макдональд с более, чем тридцатью тысячами пруссов! Позади же были ещё полторы сотни тысяч резерва, стоявшие наготове! – И всё это хлынет в Россию, яростной волной сметая русские сёла и города!

Ночь… только бы её переждать! Но, как же она длинна и темна, эта бессонная ночь перед великим Днём Славы!

В памяти всплывают пламенные слова и фразы воззвания Императора, воспалившие наше воображение и притупившие мысли об опасностях завтрашнего дня. Бонапарт, обходя строй и будто помня в лицо своих ветеранов, говорил со многими, и порою не стесняясь в выражениях, – ведь, грубость у солдат, привыкших рисковать жизнью, почитается за силу, а учтивость – за трусость! Одним он напоминал Маренго, другим – Аустерлиц, Йену, Фридланд… И вот теперь к славе былых побед можно присовокупить и славу покорителей России!

Бонапарт рассуждал, что русские, имея армию менее двухсот тридцати тысяч человек и всего лишь одного достойного военачальника – Багратиона (Кутузов уже был не у дел, а Главнокомандующий, военный министр Барклай-де-Толли… – да кто он такой, этот немец!) – и при отсутствии единоначалия (Александр постоянно, как знал Наполеон, пребывал в войсках и совал нос в дела командования), не смогут оказать сколь-нибудь серьёзного сопротивления его Великой Армии. Таким образом, война очень скоро перейдёт в плоскость политических кабинетных баталий, а Россия… – она, быстро покорившись его воле, станет послушным союзником в борьбе с Англией.

Великая Армия расположилась у Немана в ожидании переправ таким же порядком, как и двигалась к нему: немцы, во главе «двунадесяти языков», руководимые королём Вестфальским, направлялись к Гродно; Евгений де Богарне с таким же количеством итальянского войска шёл к Пилонам, а мы – двести двадцать тысяч французов – следовали за своим Императором к небольшой деревеньке Ногаришки, вблизи Ковно. И вот сейчас эта лавина стали и доблести замерла перед рекой, готовясь к прыжку!