Устроив завтрак, Павел решил осмотреть салон иномарки, где в беспорядке валялись детские игрушки, бутылочка для кормления, вещи взрослых, какие-то бумажки с рукописными надписями на незнакомом языке, мобильный телефон с мигающим экраном, предупреждающий, что батарея разряжена и связь не обнаружена, ключ зажигания, бардачок был открыт… Все выглядело так, будто эту машину посетили воры.

Павел вышел на улицу, его байк снова не хотел заводиться, и он попусту крутил стартер.

– Что вчера видели мои глаза?.. Я же разговаривал с ней, это не может быть иллюзией… – прокручивая вчерашнюю сцену в голове, медленно произнес Паша, не обращая внимания на то, что его стальной конь вовсе не собирается заводиться.

Не зная местности – только лишь направление, в котором ему нужно двигаться, – он принял решение идти пешком, со злостью бросив мотоцикл на асфальт.

– Чахотка чертова! Может, ты по-русски починишься? – Подняв байк на колеса, бросил еще раз, с хрустом сломав пластиковые обтекатели. – Может, теперь ты заведешься, а? – буйствовал новый хозяин.

После очередного нажатия на кнопку стартера байк беспрепятственно поднял обороты, приветствуя ездока мелодичным басом выхлопной трубы.

Боль в виске напомнила о себе кровавым ручейком, стекающим по щеке и губам. Смастерив ватный тампон, Паша сделал перевязку, и ринулся дальше. Проезжая маленькие, пустые деревни, он поражался их видами так же, как когда-то фильмом про чернобыльскую катастрофу – но только эта катастрофа была сейчас, перед ним. Неуверенность в правильности выбранного пути нарастала, скорость становилась меньше и меньше…

Паша тормознул для дозаправки. Дорога просматривалась в обе стороны на несколько километров. Руки с непривычки после проделанного пути трясло от усталости.

Тропа в лес, рядом с которой он сделал привал, вела под арку из листвы, размером аккурат под проезд легкового автомобиля.

Сделав с байком все, что требовалось, Павел притих, глубоко вдыхая воздух.

– Убери его… – услышал он. – Убери его, слышишь? – Насторожившись, Павел прыгнул в кювет, подкрадываясь к арке.

Тень, созданная листвой, мешала обзору, но не могла скрыть мигающие фары машины, стоявшей под деревом. На стволе рядом с местом стоянки машины была установлена камера, выдавшая себя красным индикатором.

Осторожно все осмотрев, Павел понял, что шепот доносится из машины: в ней кто-то забыл выключить радио. Осмелившись, он встал на ноги, подошел к ней и увидел стоявший позади нее УАЗ «Патриот» с прицепом, повернутым боком к Паше.

– Чем же тут занимались? – шептал тот, медленно подходя к тонированной машине. – О боже, боже, боже! – увидев женские тела, лежащие в прицепе уазика, воскликнул он. – Надо бежать, бежать быстрей…

Сорвав с дерева видеокамеру, он прыгнул в УАЗ, салон которого оказался полным оружия. Ругаясь матом и поворачивая ключ зажигания, он завел машину, включил передачу – и что есть мочи вдавил в пол педаль газа, бросив сцепление. «Патриот», как кошка, вцепился в землю колесами, а женские тела от рывка попадали с прицепа. Разъяренный джип боковым ударом сшиб стоящий на его пути мигающий фарами автомобиль. Паша, вырвавшись через арку в ослепительный дневной свет, затормозил и, потирая глаза, услышал, как по трассе пронеслась машина.

Потеряв время на вылазку к «Патриоту», Паша бежал к мотоциклу, глядя вслед удалявшейся машине. Его мотоцикл опять подвел при запуске, тем самым позволив уезжающим пропасть из виду.

Но вот Павел уже мчался вперед, прижавшись к мотоциклу, с огромной скоростью лавируя в потоках воздуха. Доехав до развилки, он не смог определить дальнейшее движение машины. Так и не выяснив, куда же она уехала, Паша решил вернуться и похоронить тела девушек, с которыми он так варварски поступил.