Нужно ли рассказывать, с каким сожалением я смотрела им вслед? Я очень надеялась, что на эту прогулку Ильицкий пойдет со мной.

Хотя не представляла, как это осуществить – я по-прежнему не желала, чтобы в окружении Полесовых знали, что мы с Ильицким были знакомы прежде. Ведь в этом случае непременно выяснится, что познакомились мы в доме его кузины, Натали Эйвазовой, в том самом доме, где весною прошлого года произошли печальные события, о которых много писали в газетах. Была жестоко убита мачеха Натали, а ее убийцу застрелил на глазах у всей семьи брат покойной – Андрей Миллер. Друг Ильицкого и человек, которым я была пусть недолго, но увлечена.

Андрей был осужден трибуналом и сослан в Афганистан, где погиб в ноябре прошлого года.

Если Полесовы вдруг узнают, что все эти события происходили не только на моих глазах, но и при моем непосредственном участии… они запросто могут расхотеть держать гувернантку с таким прошлым.

* * *

Покуда я выдумывала предлог, под которым можно было бы запретить Мари прогуливаться с Ильицким, возле меня оказался Алекс Курбатов.

– Лиди, я бы на вашем месте не оставлял Мари надолго с посторонними – кто знает, может быть, именно сейчас эти двое замышляют мировую революцию.

Ухмыльнувшись собственной шутке, он выставил для меня локоть, предлагая тоже пройтись до конюшни, а я тотчас предложением воспользовалась.

Мы держались шагах в тридцати от Мари и Ильицкого – я напрягалась, чтобы расслышать хоть что-то из их разговора, но безрезультатно. Алекс очень мешал. Он с мрачной усмешкой отпускал остроты по поводу Маркса и этих двоих, а мне надлежало как всегда подыгрывать и восхищаться его чувством юмора. Шутки Алекса были в этот раз особенно злыми: разумеется, он страшно ревновал Мари, которую считал своей собственностью. На моей памяти это и впрямь был первый случай, когда Мари предпочла Алексу кого-то другого во время прогулки.

Я сама многое бы дала, чтобы убедиться – Ильицкий лишь отбывает повинность в обществе Мари. Но несчастным он совсем не выглядел, что, признаться, немного меня задевало. В какой-то момент я просто запретила себе думать о нем, тем более что у меня были дела куда насущнее.

– Алекс, простите, я сегодня совсем никудышный собеседник. Из-за вчерашнего… – вздохнула я, не дав ему пошутить в очередной раз. – Бедный господин Балдинский. Он казался таким милым старичком – ума не приложу, кто и за что мог такое с ним сделать.

– Видимо, не таким уж милым он был, раз ему размозжили череп крупнокалиберной пулей.

– Боже мой, Алекс!.. – ужаснулась я вполне искренне.

– Простите великодушно, Лиди, – он как будто и правда спохватился и порывисто поцеловал мою руку в знак извинения. – Я только хотел сказать, что, возможно, покойный Балдинский заслужил эту пулю.

– Ужасные вещи вы говорите… – я смешалась.

И еще подумала, что, будь на моем месте Мари, она бы с удовольствием поддержала Алекса и посмаковала подробности. Но больше в словах Курбатова меня заинтересовало другое:

– Вы что же – точно знаете, что пуля была крупнокалиберной?

– Да, тело Балдинского уже вскрыли. Вскрытие – это когда…

– Не нужно, я знаю, – поторопилась заверить я.

– …так вот тело вскрыли и нашли две пули – в сердце и в черепе. Пули как от «бульдога», кстати. Это дедушка мне сегодня рассказал – он интересовался в полиции ходом расследования.

– Ах, вот в чем дело…

Значит, граф Курбатов активно интересуется этим расследованием. Праздное любопытство или что-то еще?

– Видимо, они все же были друзьями, – предположила я вслух. – Вы ведь рассказывали, что господин Балдинский даже ночью однажды приехал в ваш дом.