Затем полагались обед и прогулка по саду. Но еще до начала занятий в мои обязанности входили побудка, сборы и сопровождение девушек к завтраку.

Завтракали дочери короля отдельно от придворных. Скромная по меркам дворца столовая располагалась в их крыле, где кроме самих принцесс проживала и их свита. Милые напудренные акулы в количестве пяти штук старательно улыбались мне за трапезой, пока я ненавязчиво прощупывала знания Жероль и Долли в такой важной теме, как столовый этикет.

Этикет у блондинок хромал на обе ноги. Причем левые.

Мне хотелось бы быть беспристрастной, но свои имена девушки оправдывали на все сто. Судя по тому, что я успела заметить, низкорослая Жероль имела особую любовь к пище, а потому располагала соответствующими формами. Долли же представляла из себя полный перечень из учебника о том, какой должна быть леди: бледная, откровенно тощая, высокая и одухотворенная на всю голову.

Правда, нашлось и то, что объединяло таких внешне непохожих сестер. Они были стервами до мозга костей. Наша разница в возрасте в четыре года отчего-то на их фоне показалась мне столетием. Капризные разбалованные дети – вот кого я видела перед собой.

Однако провести для них хоть одно утреннее занятие я просто не успела. Не прошло и пяти минут от начала трапезы, как за мной явился гвардеец Его Величества с приказом немедленно явиться пред очи монарха.

Извинившись за невозможность продолжить совместный завтрак, я поднялась из-за стола и расправила темно-серое форменное платье гувернантки. К нему в районе груди была прикреплена золотая брошь, по контуру имитирующая листья. В своей сердцевине она имела крупную белую жемчужину – знак того, что я принадлежу к “тихим и знающим”.

Эта брошь наделяла меня особым статусом при дворе. Для меня открывались определенные двери. Сопровождая своих подопечных, я беспрепятственно могла находиться в любой части комплекса.

За гвардейцем следовала безмолвно. Прекрасно понимала, куда мы шли. Этим утром я должна была присутствовать на завтраке с придворными, о чем монарх уведомил меня еще вчера.

Уведомил, выразил надежду, но не приказал. Откровенное игнорирование его слов я собиралась обосновывать возложенными на меня обязанностями. В конце концов, новый контракт я так и не увидела, но что-то мне подсказывало, что пункта “постельная грелка Его Величества” там не имелось.

Косить под слишком усердно выполняющую свою работу дуру – вот что мне по факту оставалось на этот день. Но только на день. Для предстоящей ночи, чтобы она не стала последней в моей жизни, мне следовало придумать нечто иное.

Под недовольным взглядом гвардейца я медлила как могла, растягивая путь до бесконечности, но он все равно закончился. Остановившись у двустворчатых дверей, украшенных золотой лепниной, не ощущала в себе и толики страха. На королевских завтраках привычно присутствовало до полусотни придворных, однако входить в их число не хотелось абсолютно.

Я не знала, чего ждать. Пожалуй, именно незнание и расшатывало мое равновесие.

Все разговоры разом стихли с моим появлением. За длинным массивным столом свободным оставалось лишь одно место – по правую руку от монарха. По левую же спиной к окнам сидела нынешняя фаворитка Его Величества, но даже ее официальный статус не позволил ей избежать участи, что выпала на долю присутствующих.

Заметив мой молчаливый реверанс на пороге Солнечной столовой (название было обусловлено желтым цветом обоев и множеством окон в ряд), монарх поднялся из-за стола, оправил синий камзол с золотой вышивкой и величественно поплыл мне навстречу. Придворные тоже были вынуждены оторваться от трапезы и распрямить ноги и спины. Несколько мгновений в столовой стоял противный скрип, издаваемый ножками отодвигаемых стульев.