«Бог с ней, с сумкой, – тогда решила она. – жизнь и здоровье дороже.»

Сегодняшней ночью, женщина собиралась рискнуть и тем, и другим. Просто, чувствовала, что иначе, никак, что нельзя свою вторую жизнь начинать с обмана и неблагодарности.

Выйдя во двор, Алёна плотно закрыла двери – теперь это больше не её дом, не дом Алёнки из Рябиновки. Жить в нем станет мальчик Кольша и все его многочисленное семейство.

– Агата. – позвала Алёна жабу-переростка. Ничуть девушка не сомневалась в том, что жаба объявится.

Агата выбралась из собачьей будки и тяжело подпрыгивая, двинулась на встречу попаданке. Зубастый проводил наглое земноводное ошалелым взглядом и торопливо юркнул в свою конуру – мол, ходють тут всякие, порядочных псов из собственного жилища выгоняют.

– Прощай, Зубастый, – молодая девушка, с непривычно строгим выражением лица, махнула псу, чувствуя, как слезы заполняют глаза. – служи новым хозяевам верно. Меня, лихом не поминай.

Это были эмоции Аленки, но и самой попаданке было жалко погибших родителей прежней хозяйки своего нынешнего тела. Она, как ни странно, помнила о них все – хорошие люди, добрые и не злые.

*

Недалече от Рябиновки, у края леса, стояла одинокая изба. Сторожка. В ней проживал не сторож, как это можно подумать из-за названия. Лесничий в ней проживал, с семейством.

Лесничий тот, Тит Михайлович, от боярина поставлен был, за порядком доглядывал и добро хозяйское охранял от посягательств. Досматривал он за лесным массивом, что к Рябиновке примыкал и следил, чтобы абы кто по лесу тому не шлялся и деревья за зря не рубил. Потому что, частная собственность они и боярину принадлежат.

Браконьеры озоровали, конечно, как же без них? Но, Алёнка, не браконьер, чай.

Прибрела Алёна Дмитриевна к избе лесника, поскреблась в калитку. Псы-волкодавы забрехали громко, но не зло. Знак хозяину подали о том, что чужие за воротами, но неопасные.

Лесник к гостье сам вышел, и тут Алёну прорвало. Девушка словно взорвалась изнутри, эмоции бывшей хозяйки тела захлестнули её с головой – присутствовал в них и страх, и отчаянье, и безысходность, скорбь по погибшим и лютая жажда мести.

Как в избу попала, не помнила девушка, но рыдала взахлеб, про родителей погибших все леснику рассказала, похоронить просила по обычаю людскому. Монету – серебрушку на стол, выскобленный до блеска, положила. Про Онуфриевых промолчала – зачем хорошего человека под монастырь подводить? Не по зубам разбойная семейка Тит Михайловичу. Он про то и сам ведал.

Еще одно дельце попаданка сделала, как Алёнка из Рябиновки. Кстати, и полное имя свое узнала заодно – Алёнка, дочь Прокопия Васильева, торгового человека.

Грамотку она написала дарственную и подарила избу родительскую, со всем добром, семейству Белкиных.

Лесник сокрушался, головой качал, но грамотку прибрал, обещаясь старосте укорот дать и права Белкиных, на подаренное им имущество, защитить. И родителей Алёнкиных обещал похоронить достойно, за счет общины, для которой они много чего хорошего сделали, а серебрушку, Алёнкой оставленную, поклялся в храм Старых богов отнести и жрецу отдать, дабы тот молился за безвинно убиенных. К тому же, Тит Михайлович клятвенно заверил сироту в том, что отпишет боярину про лихих людей, что позволяют себе в лесах заповедных своевольничать и людишек истреблять, почем зря.

Пожелал лесничий Алёнке доброго пути и проводил за ворота, сокрушаясь, что, мол, негоже, девице молодой, да в дальний путь и без сопровождения.

Сама же Аленка объяснила поступок свой странный тем, что к брату в город идет. Мол, берут ее на двор боярский, помощницей стряпухи. Хорошая должность, хлебная. При таком раскладе, изба в Рябиновке ей ни к чему.