Будь то в Папанасаме или Бангалоре, у наших игр была определенная духовная составляющая. Мы сидели со скрещенными ногами напротив красиво украшенной статуи Кришны, а перед нами были аккуратно расставлены чаши со сладостями. Мой брат с закрытыми глазами пел какие-то мантры, сложив ладони перед собой, а я в это время пыталась повторять за ним, поглядывая то и дело то на него, то на сладости. В какой-то момент я украдкой взяла маленький кусочек угощения из чаши и сунула в рот. В следующее же мгновение брат смотрел на меня большими глазами. И мне пришлось вытащить кусок изо рта и положить назад в чашу. Я спросила Рави: «Почему мы должны предлагать сладости Богу, если он не ест их на самом деле?» «Он делает их слаще и отдает обратно», – был твердый ответ.

Пение мантр и медитации стали привычной частью нашей жизни.

Питаджи был внимательным наблюдателем, он вовлекал нас в диалоги и побуждал думать. Он рассказал нам об одном случае, который его глубоко впечатлил: «Одним прекрасным утром маленький Рави смотрел, как играют другие дети, и вдруг сказал: „Люди ждут меня, я должен к ним идти“. Ему было всего четыре года. Я понял, что это дух внутри ребенка побудил его произнести эти слова».

Примерно в то же время Питаджи повел нас к Тангамме, преподавательнице санскрита, которая давала ежедневные уроки «Бхагавадгиты». Было известно, что она гостила у Махатмы Ганди в его ашраме. Во время урока она запела: «Партхая пратибходитам», и сделала паузу, ожидая, что мой брат повторит за ней. Вместо этого маленький Рави пропел: «Бхагавата нараянена сваям», тем самым закончив строфу и поразив учительницу. Она попробовала с другими строфами из разных глав – он знал их все! Преподавательница санскрита объявила нашему отцу, что его сын – необычайно одаренный ребенок. Тангамма поддерживала в учениках дух патриотизма. Например, в августе, в День независимости Индии, мы с братом вставали в шесть утра и шли на прабхат пхери, уличную процессию с распеванием национальных патриотических песен.

Значительное влияние на нашу семью и наше детство оказал Махатма Ганди. Наш дед по отцу жил в ашраме Сабармати и помогал Махатме Ганди двадцать лет. Аттхайамма, его жена, увезла детей в дом своих родителей и пожертвовала все десять с половиной килограммов своих золотых украшений ашраму Ганди. Она сказала нашему деду: «Я позабочусь о детях. А ты иди и служи стране».

По соседству с нами в Бангалоре жил Судхакар Чатурведи, знаток Вед и близкий сподвижник Махатмы Ганди. Он давал Ганди уроки «Бхагавадгиты», хотя был намного моложе его – 1897 года рождения. Махатма звал его Бангалори, так как тот был родом из Бангалора. Когда Кастурба (жена Ганди) лежала на смертном одре и Гандиджи понял, что она может не пережить этот день, он попросил Чатурведи почитать ему вторую главу из «Гиты». Там есть строфа, в которой описываются качества ститхапраджны – человека, утвердившегося в знании. Гандиджи сказал: «Бангалори, сегодняшний день – испытание для твоего Бапу[15]. Посмотрим, смогу ли я сохранить беспристрастие сегодня. Моя спутница на протяжении шестидесяти с лишним лет, моя жена покидает свое тело. Я всегда навязывал ей свою волю, но она выбрала остаться со мной до последнего вздоха. Она настоящая святая». Он сделал это признание в последний момент жизни Кастурбы.

Был случай, когда пандит Чатурведи ехал в поезде с Ганди в Дарджилинг. Пассажирский вагон отцепился и покатился назад, под уклон. В этот момент, когда жизни пассажиров оказались в смертельной опасности, Ганди попросил его начать писать кому-то письмо об этом происшествии. Чатурведи, явно ошарашенный, колко заметил: «Если мы не выживем, его никто не прочтет». Гандиджи ответил: «А если выживем, то это время будет потеряно, если мы не начнем его писать». Чатурведи рассказывал много подобных памятных историй о Махатме, которыми мой брат, в свою очередь, сейчас делится со всеми нами.