«О, да!»

Гурджиев повернулся к своей жене и сказал: «Юлия Осиповна, приготовьте несколько яиц для Алексея и принесите нам немного кофе».

Можете себе представить чувства Алексея, когда ему торжественно преподнесли всего одно поджаренное яйцо, маленькую чашку кофе и один рогалик.

Мне было неловко. Я видел, как его переполняет возмущение. Кто знает, какие черные мысли или непредсказуемые реакции могли овладеть им, если бы Гурджиев не произнес обнадеживающим тоном: «Сейчас мы не будем много есть, но за обедом у нас будет гораздо больше».

Бедный Алексей – двадцать минут он приводил себя в порядок только затем, чтобы найти еду, фактически закончившуюся прежде, чем он начал есть. Само собой разумеется, он ничего не понимал и недоверчиво смотрел на Гурджиева. Обманчиво не замечая его, Георгий Иванович добавил: «Кто быстро ест, и работать может быстро и хорошо. Все, кто закончил, поторапливайтесь и надевайте свою рабочую одежду. Нам нужно многое сделать. Меньше, чем через час придут люди заниматься Движениями».

Мы должны были передвинуть мебель, скатать ковры и снова передвинуть сцену. Потом нам нужно было вновь переодеться и присоединиться к тем, кто пришел на классы Движений. В полдень оцепенелому от усталости Алексею принесли маленькую тарелку супа, кусок хлеба, немного салата и немного фруктов. Потом Георгий Иванович позволил ему немного отдохнуть, но не прошло и получаса, как он позвал его, и все опять началось заново.

Так продолжалось в течение двух недель. Это было страшным испытанием для Алексея, но его ужасные прыщи стали высыхать. В течение этих и последующих недель Алексей не раз бросал на Гурджиева убийственные взгляды. Но Георгию Ивановичу, с большой нежностью, всегда удавалось его успокоить. Через шесть недель на лице Алексея появился румянец, голод его уже не был столь мучительным, он начал улыбаться и у него округлились щеки. Я заметил, что он даже стал замечать присутствие женщин. Интенсивная физическая работа, специальная гимнастика и теплая дружеская атмосфера восстановили его энергию и joie de vivre.

Когда по приглашению Георгия Ивановича навестить сына приехал отец Алексея, то не смог сдержать слез. Конечно, он сразу же хотел забрать Алексея домой, но вступился Георгий Иванович: «Если вы хотите, чтобы ему стало еще лучше и его состояние стабилизировалось, он должен остаться здесь еще по крайней мере на две недели».

Что же до самого Алексея, у него больше не было никакого желания покидать Гурджиева. Более того, он очень хотел продолжать участвовать в Движениях и танцах, которыми мы регулярно занимались, готовясь к публичной демонстрации.

В конце пребывания Алексея в Институте Гурджиев объяснил нам, что на самом деле случилось с этим бедным молодым человеком в результате чрезмерного питания.

«В человеке, – сказал он нам, – отдельные железы производят определенное количество веществ для переваривания пищи. Предположим, например, что организм производит 50 грамм желудочного сока, и благодаря этим 50 граммам он может преобразовать 500 грамм различных продуктов в элементы, которые может усвоить кровь. Если в организм поступит 1000 грамм пищи вместо 500, то пропорция желудочного сока будет уже не 1 к 10, а 1 к 20. Поэтому тяжелая пища, которая медленно переваривается, не может разложиться на элементы, которые кровь может абсорбировать. Перевариться может только более легкая пища, которую могут преобразовать желудочные соки, растворенные в пропорции 1 к 20».

«Поймите, я не даю вам точные числа или точные данные о переваривании, но благодаря этим примерам вы можете понять, что случилось с Алексеем. На самом деле он съедал намного больше килограмма пищи и так нагружал свой желудок, что его желудочные соки – так же как и другие пищеварительные соки, о которых я не упоминаю – растворялись настолько, что были неспособны разложить даже самые легкие продукты в элементы, пригодные для усвоения. Поэтому почти все, что он ел, просто проходило через его организм, совсем не питая его».