, «fråhaldssak» («абстинентство»[5]), и контр-движение противников централизации и вступления Норвегии в Евросоюз. Данные различных опросов подтверждают тот факт, что большинство представителей вышеперечисленных контр-культур связаны общим использованием нюношк как основного письменного варианта. «Те, кто считают себя мирянами, чаще являются носителями нюношк, чем те, кто ответил ‘’нет’’ на этот вопрос. Те, кто заявляют, что никогда не пробовали алкоголь, намного чаще являются носителями нюношк, чем те, кто употребляют алкоголь часто или иногда» [9, c. 121]. Данные «Norsk Monitor» позволяют также сделать выводы относительно ценностной сферы носителей нюношк. Так, среди представителей этой письменной культуры явно преобладают люди с традиционным (целомудрие, сбалансированность, безопасность и т. п.), идеалистическим (ориентация на внутренний мир (духовность), творчество, ценность человеческих отношений (близость, забота), окружающая среда, здоровье и т. п.) и политически радикальным (желание похожести, ценность общественных решений, приоритет заботы об окружающей среде; толерантность, индивидуальность, неприятие авторитетов, уравнивание и т. п.) восприятием жизни [9, с. 123].

Приведенных выше данных достаточно для того, чтобы сделать основные выводы относительно проблемы культурной идентичности носителей нюношк. Во-первых, как видно из всего вышеизложенного, нюношк и букмол не являются только двумя различными лингвистическими кодами, или вариантами одного и того же языка. С культурологической перспективы, их скорее следует считать маркерами двух контр-культур Норвегии, которые находятся в постоянной борьбе друг с другом. Борьба эта ведется за освоение нового социального пространства. Примечательно также то, что эта борьба имеет «дискурсивный характер». Это означает, что норвежский языковой и культурный конфликт никогда не решался силовыми методами. Во-вторых, письменная культура нюношк имеет сильные региональные связи, являясь одновременно интегральной частью идентичности сообщества носителей этой письменной культуры. Тем не менее, это сообщество нельзя считать культурной автономией, т. к. его интеграция в общую культуру Норвегии довольно высока. Такое сочетание региональной и национальной идентичностей делает культурное сообщество нюношк поистине уникальным. В-третьих, норвежский кейс, как это было показано в этой статье, дает уникальный пример диалога культур, построенного, по сути, на их конфликте. В семиосфере всегда сосуществуют разные языки, понимаемые с той или иной степенью абстракции. Любая культура – это своеобразный «пучок семиотических систем». Разнообразие этих систем и наличие коммуникации между ними является обязательным условием, или даже творческой силой (Ю. Лотман), для развития семиосферы.

В случае с Норвегией, такой творческой силой является языковая борьба, за которой стоит, как это было показано в этой статье, столкновение двух различных культурных идентичностей.

1. Лотман, Ю.М. Избранные статьи в 3-х томах. Статьи по семиотике и топологии культуры. Т. 1. – Таллин: Александра, 1992. – 472 с.

2. Fulses, N. Historical contexts for New Norwegian written culture //Modernity, Nation, Written Culture. – Bergen: Burgess&Monsson eds, 2002. – S. 31–49.

3. Grepstad, O. Eitt nynorskrike? Om regionalisering av nynorsken. Fore-drag pe konferansen «Strukturendringar i Kommune-Noreg», Ivar Aasen-tunet 25.04.2003. 0rsta, Nynorsk kultursentrum, 2003.

4. Hellevik, O. Nynorskbrukaren – kven er han? //Kampen for spreket: Nynorsken mellom det lokale og det globale. – Oslo: Det Norske Samlaget, 2001 – S. 117–140.