Жена Лещева, работавшая завотделением горисполкомовской больницы, и в самом деле избыточно часто оставалась в ночные и вечерние смены. Виктор Лещев признался, что он подозревал о существовании у жены некоего увлечения на стороне. Но он никак не мог даже предположить, что ее любовник – его шеф, которого он каждый день катает на служебной «персоналке» и с которым состоит в хороших, почти товарищеских отношениях.

Вспылив, он наговорил Слепцову всевозможных резкостей. Тот тоже раскипятился, из-за чего словесная перепалка перешла в драку. Лещев в пылу стычки толкнул Слепцова в грудь, и тот, грохнувшись на спину, внезапно выгнулся, забился в судорогах и затих. Испуганный случившимся, Лещев хотел срочно доставить своего начальника в больницу но, проверив пульс, понял, что тот мертв. Добежав до лодочной станции, он позвонил в милицию и «Скорую».

– …Все, хана мне полная! – понурившись, вздыхал Лещев. – Подполковник сказал, что «вышку» дадут гарантированно как за предумышленное. Господи, и за что мне такое?!! Недаром покойная мать говорила, что от Любки мне одна только беда будет…

Как выяснилось позже, женился он года три назад на молоденькой докторше, будучи почти вдвое старше ее. Впрочем, разница в возрасте особо и не замечалась – статный и весьма привлекательный, молодо выглядящий мужчина рядом со своей женой смотрелся если и не ровесником, то уж, во всяком случае, и не дряхлой развалиной. Со своей первой женой Виктор Лещев развелся из-за ее беспробудного пьянства, начавшегося после того, как утонул их единственный сын (тоже, стоило бы отметить, будучи пьяным).

С Любой детей у них не было. Да, как видно, и к лучшему. Когда Виктора заключили в СИЗО, она ни разу его даже не навестила, заочно подав на развод. Впрочем, Лещев после случившегося уже и сам с ней ни за что не остался бы.

Следствие, которое тоже ориентировалось на мнение свыше, активно «шило» дело с сугубо обвинительным уклоном, предусматривавшим если и не расстрел, то уж максимальный срок «строгача» – гарантированно. Лев Гуров, который внутренне с этим не согласен был категорически, решил еще раз съездить на Буть.

Для маскировки взяв с собой удочки, он прибыл на то самое место, где не так давно произошло убийство. На излучине было безлюдно. Но, подойдя к берегу, Лев увидел рыбачившего там какого-то неразговорчивого деда. Став невдалеке, он сумел расположить к себе излишне хмурого старика, и тот неожиданно рассказал о том, как несколько дней назад случайно стал свидетелем ссоры двоих мужчин. Стоя за деревьями, дед видел и слышал все, что происходило между ними. Когда крупный, с большим пузом тип от толчка в грудь повалился на землю и остался на ней лежать, старик, не желая быть замешанным в судебные разбирательства, поспешил уйти подальше.

Благодаря показаниям свидетеля (Гурову пришлось приложить немало усилий, чтобы тот согласился дать их на суде) Лещеву дали всего два года тюрьмы и шесть лет колонии-поселения. Как сложилась его дальнейшая судьба – Гуров не знал.

То громкое дело для молодого опера бесследно не прошло. Не получив ожидавшихся за раскрытие «особо опасного преступления» почестей и наград, подполковник Кавалюсов очень его невзлюбил и сделал все возможное, чтобы убрать из своего ОВД. Впрочем, лет через пять его собственная судьба сделала крутой кульбит после того, как он, будучи пьяным, насмерть сбил пешехода. Получив три года общего режима – родственники погибшего оказались при связях, и «отмазать» подполковника не удалось, – Кавалюсов канул в безвестность.

…С интересом выслушав повествование Гурова, которое тот изложил по пути к своему кабинету, Стас, открывая дверь, задумчиво предположил: