Перед тем как ответить, Джей нервно поморщилась:

– Мне показалось, что он был похож на злобного ребенка…

– Простите?

– Знаете, иногда встречаются дети с необычной злопамятностью, – пояснила Джей Адамс, взглянув на платок. – Когда такой ребенок играет с игрушками, а кто-нибудь из взрослых мешает ему, ребенок затаивает обиду. Но он мстит не сразу, а пытается продолжить игру. Свою обиду он вымещает потом – через много дней, а иногда даже недель, после случившегося… Мне показалось, что человек, которого сбил Тревор, был похож на такого ребенка, которому помешали в игре. Но он не стал прерываться, чтобы мстить нам, а решил отложить эту месть на потом – когда закончит со своими «играми».

Глядя на женщину, Гольди нахмурился. Это было самое странное описание преступника, которое он когда-либо слышал.

Посмотрев на протокол с показаниями, он сказал:

– Из всего, что вы здесь рассказали, складывается очень странная картина, Джей. Но больше всего меня беспокоит одна вещь… Знаете, какая?

Джей подняла взгляд на Гольди и молча пожала плечами.

– Мне кажется, вы чего-то не договариваете. Возможно, вам самой это кажется несущественным или не относящимся к делу, но, может быть, это «что-то» является ключом ко всей этой истории… Вы не хотите добавить мне что-нибудь?

Джей растерянно вздрогнула. Она вдруг вернулась на сутки назад – на тихую улицу с рядами серых домов; увидела медленно поднимающегося с земли светловолосого парня, его сероватые губы, кривящиеся в жуткой ухмылке и произносящие: «Джейром»… Она чуть помедлила, но ответила:

– Нет.

– Вы уверены? – Гольди с явным сомнением смотрел на застывшую женщину.

– Да.

Гольди мрачно вздохнул.

В этот миг зазвонил стоящий на столе телефон. Комиссар поднял трубку и услышал помощника.

– Это снова я, комиссар!

– Тони, что у тебя? – бросил Гольди.

– Я только что переговорил со священниками Санта Марии Аквилонии. Правда, они не сообщили мне ничего интересного. Сейчас я отправляюсь в соседний приход, и…

– Хорошо, – оборвал его Гольди. – Тони, если ты звонишь мне затем, чтоб сказать только это, то теряешь время – ты не должен докладываться мне по каждому шагу! Представишь общий отчет, когда переговоришь со священниками.

– Да нет, вообще-то я звоню по-другому поводу, – протянул Ризо, когда замолчал комиссар. – Это связано с тем документом, о котором я говорил полчаса назад. Помните: закон об уничтожении собак?

– Да. Ты узнал что-то новое?

– Точно… После того, как мы с вами переговорили и я уже собирался уезжать из муниципалитета, я заглянул в компьютер архива.

– И что?

– В этот компьютер заносятся сведения обо всех запросах по архиву муниципалитета. Так вот, вчера вечером – после того, как отец Винченцо сделал ксерокопии документа, – запись об этом внесли в базу данных компьютера. А всего через полчаса в ту же базу поступил запрос – кто-то заинтересовался тем, что отец Винченцо снял копии с закона об уничтожении собак.

Удивленно нахмурившись, Гольди подумал: не исключено, это может иметь отношение к таинственной смерти священника. Но вот только: какое?

– Откуда был сделан запрос?

В трубке коротко хмыкнули, после чего Тони Ризо загадочно протянул:

– Вы не поверите, комиссар!..

– Откуда? – повторил Гольди.

На этот раз в трубке повисла напряженная пауза. Она продлилась несколько секунд, а затем Тони выдохнул:

– Комиссар, запрос сделали по локальной компьютерной сети из нашего управления!..

* * *

На мгновение человек в армейском комбинезоне застыл. Воспользовавшись образовавшейся паузой, Андрей повторил:

– Бен, это вы?!

Не опуская руки с зажатым в ней странным предметом, Бен Аз Гохар вытащил из кармана фонарик и осветил им лицо демонолога. Андрей поднял руку, защищаясь от света, и быстро проговорил: