Я ухватил со стола зеркало. Такое увесистое было из толстого стекла, и основание из толстой фанеры. Этим зеркалом я и запустил изо всей силы в обидчика. Хорошо зеркало, как самолет, с подъемом полетело, а парень присел. Зеркало попало в фанерную филенку шкафа, пробив в ней внушительную дырку. Парень побелел, как полотно. Не присядь он, голову бы точно пробил. С тех пор меня никто не трогал. Мой ангел-хранитель в очередной раз спас меня. На этот раз от тюрьмы.

За мои двойки отец устроил мне такую взбучку, что я решил не валять больше дурака, а браться за ум. Как-то математичка попросила отличников взять шефство над одним бывшим матросом. А парень талантливым был. И бегал хорошо и красиво. Любо дорого смотреть. В шашки обыгрывал любого. И память была отличная, а вот математика ему трудно давалась.

Взять над ним шефство никто не захотел. Тогда я обратился к преподавательнице: можно ли мне. Удивлению не было границ.

– А что Вы удивляетесь? Я ведь в школе математику на пять знал. Это я здесь разбаловался. С Жаровым с сам подтянусь, и его подучу.

Преподавательница поверила мне. Я переселился к Жарову в двухместную комнату, и мы с ним стали заниматься. Фанерную дверь в комнате я всю исписывал мелом, и кое-чему научил бывшего морячка. Но на экзамене я не рискнул оставлять его наедине с экзаменационным билетом.

Договорились вместе идти на экзамен. Он первым, я за ним. Он пишет на доске условия задач. Я рядом на другой доске пишу решение. Математичка снисходительно поглядывает на наши хитрости, но молчит. И только, когда решение подходит к концу, делает мне замечание. Я все стираю, и начинаю писать свое. Так мой ученик и сдал экзамен с молчаливого согласия математички. Умная была женщина.

В первом же семестре я все экзамены сдал на пять, и меня зачислили студентом. По результатам второго семестра мне дали летнюю стипендию, и я на все деньги купил свои первые часы. Носил, не снимая.

На столярной практике прострогал на фуганке сухую березовую доску. От сильной вибрации часы остановились. Решил отправить на завод-изготовитель, благо гарантия еще не кончилась. По размеру коробки от часов аккуратно смастерил точную копию посылочного ящика. Понес па почту. Приемщица как увидела ящичек, обалдела. Побежала к начальнице показать и спросить, как посылать, бандеролью или посылкой. Начальнице тоже понравилось. Раз посылочный ящик, оформляй посылкой. На заводе, видимо, тоже оценили посылку, потому как, недолго думая, отправили мне новые часы в этом же ящичке.

В техникуме по хрущевской программе третий год был весь производственной практикой с заочной формой обучения. Направили меня на один из крупнейших в отрасли деревообрабатывающий комбинат. На нем был строгий порядок прохождения практики. Надо было пройти все производства и все технологические этапы в каждом. Только освоишься на одном месте и начнешь чуть-чуть зарабатывать, как тебя переводят на другую операцию. Начинай сначала.

Природная смекалистость позволила мне достаточно быстро пройти все операции, поэтому к концу практики я довольно долго задержался на шипорезном станке. Хорошо работал, неплохо зарабатывал, и мне выдали удостоверение станочника четвертого разряда. Это был успех.

А вот с преддипломной практикой мне не повезло. Направили меня на Медынскую мебельную фабрику с заданием реконструировать лесопильный цех. Не знаю, какую там мебель выпускали, вспомогательные цеха, в том числе лесопильный, были допотопные. Дипломом заниматься некогда было, надо было работать. А работа была адская.

Шестиметровые бревна почему-то были все кривые, и накатывать их на бревнотаску было сплошным мучением. Наверное, в местных лесах не осталось хороших деревьев. За смену так ухайдокивался, что, придя на квартиру, замертво падал на кровать прямо в рабочей одежде. Не было сил даже раздеться.