– Одно твоё движение, и оно рассечёт твою кожу, а ты захлебнёшься кровью, – после каждого слова языком по его губам проводит, в том, что его новое увлечение надолго, убеждается. – Ты пока не жила в моём гареме, не знаешь правил и обычаев, и я тебя прощаю. Со следующего раза до кровати на коленях ползти будешь. Попрощайся с мечтами о любви и том парне. Это последний раз, когда ты о них помнишь. Отныне ты моя. Нравится тебе это или нет, – он спускает клинок ниже и обводит сосок почти не дышащей девушки.

– Меня зовут Кан Арслан, и я твой господин, – выговаривает чётко, с паузой после каждого слова и, обхватив одной рукой ее горло, шепчет: – Не делай резких движений.

Ясмин вскрикивает, когда лезвие по нежной коже проходит, но шелохнуться боится, затуманенным от страха взором рукоятку из своего сердца торчащую видит. Арслан на ней с хладнокровностью бывалого палача свои инициалы выводит, одно осознание этого стержень силы девушки разом с треском ломает.

Ясмин хрипит, потому что мужчина сильнее пальцы на ее горле сжимает, в ужасе на моментально краснеющую и вздувающуюся под лезвием кожу смотрит. Арслан давит глубже, и капли крови на вздувшейся полоске стекают по подмышке, находя покой на простынях. Рука на горле расслабляется, и Ясмин осторожно, боясь, что лезвие пройдёт ещё глубже, делает вдох. Она смотрит блестящими от слёз глазами на балдахин и мысленно молит его прекратить.

– Разведи колени, или я напишу своё имя полностью.

Ясмин глотает последние мысли о борьбе со слезами обиды и боли и подчиняется.

Больше никакой боли, Ясмин её боится.

Арслан вжимает ее в подушки, пристраивается и, толкнувшись до конца, сразу же переходит на грубые и сильные толчки. Ясмин расслабляется настолько, насколько возможно в ее положении, но боль от горящей груди, раздробленной жизни и члена внутри соединяются в общую агонию, которую девушка не выдерживает. Она пытается хотя бы не дать себя поцеловать, но все ее попытки перед Арсланом смехотворны. Он соединяет ее запястья над головой, несмотря на укусы, всё равно целует, будто от запаха крови ещё больше звереет.

– Я познакомил тебя с болью, познакомлю и с удовольствием, – толчок до самого упора, рваный всхлип и выгибающаяся от желания слезть с его члена девушка. – Но ты должна быть покладистой, иначе боль будет всем, что ты будешь чувствовать, – снова толчок, Ясмин будто надвое разрывают.

Арслан фиксирует ее лицо пальцами, нависает сверху, заставляет смотреть себе прямо в глаза и двигается в ней. Ясмин наклоняет голову, обхватывает зубами его ладонь между большим и указательным пальцами и вгрызается в неё, вкладывая всю свою боль в укус. Арслан руку не отбирает, только скалится и даже на собственную кровь, стекающую по подбородку девушки, не реагирует, продолжает ее трахать, насаживая на свой член до упора и, смыкая пальцы на ее подбородке.

Он как дорвавшийся до долгожданного блюда оголодалый зверь, он терзает ее тело, кромсает, рвёт на куски и не насыщается. Он пьёт ее кровь, забирает воздух из лёгких, мог бы – сожрал бы, в себя бы вшил, с собой носил. У Арслана одержимость, и она шафраном пахнет. Он всё золото из своего дворца выбросить готов, потому что главный слиток нашёл и с ума сейчас сходит.

Тело больше ей не принадлежит, ей не подчиняется, она лежит под ним распластанная, видит мощную грудь, над ней нависшую, считает его шрамы, самый большой сама оставить планирует. Ясмин отпускает его руку, облизывает кровавые губы, которые сразу накрывают болючим поцелуем. Каждое движение Арслана делает больно.

Больно между ними обязательно.