Схватив стопку бумаг Максим поспешно выскочил из кабинета. Кивнув едва успевшей отскочить подслушивавшей у двери секретарше, он выскользнул из приемной, пока директриса не передумала и не велела Анжелочке вернуть его, чтобы поставить вопрос интима категорическим ребром. В таком состоянии как сейчас, она могла запросто и уволить Максима, в случае его окончательного и бесповоротного отказа. А выбора у него как такового не было. Дома ждала любимая женщина.

Молоденькая секретарша Анжелочка проводила «Максима Глебовича» многозначительным чувственным взглядом, и уже потом ревниво «испепелила» суженными глазами дверь директрисы. Она понимала, что перед богатой и эффектной Адалиной у неё лишь одно преимущество и то сомнительное – её молодость.

Забежав на минутку в свой офис, чтобы выключить компьютер, забрать ключи от автомобиля и накинуть пиджак, Макс задержался около окна, полюбоваться открывшейся панорамой. Опустившаяся на город мгла скрыла промозглую серость улиц, на смену которой разноцветными светлячками зажглись огни соседних высоток, рекламных вывесок и экранов, уличных фонарей, мерцающие квадраты отдаленных кварталов. Отсветы городских огней играли на низких тучах размытыми мазками, из-за чего вечерний пейзаж выглядел гораздо позитивней, чем его «негатив» при свете дня.

Макс уже собрался уходить, как в завываниях ветра ему почудился тихий с присвистом шепот – «щуу… ищу-у… ищу-у» – словно кто-то невидимый шептал, стоя прямо за окном в тени перегородки. Макс прекрасно осознавал, что это всего лишь игра его того самого богатого воображения, усугубленного хорошей порцией бренди, и что никакому самому свихнувшемуся экстремалу и в голову не взбредет забраться на такую высоту, ради того, чтобы шептать из темноты всякую чушь. Однако ему все-равно стало не по себе, уж слишком явственно был слышен этот недружелюбный шепот. Сам того не желая, и понимая, что это полный бред, Максим все же приблизился к окну вплотную и наклонил голову, прикрыв её руками, чтобы не отсвечивало отражение – исключительно для того, чтобы удостовериться, что за стеклом никого нет. Но только приблизил он лицо к стеклу как вдруг с другой стороны на окно легла раскрытая ладонь.

Что за черт!

Макс машинально попятился прочь, опрокинув стоявшее на его пути офисное кресло на колесиках и сбив рукой со стола стопку бумаг. Отойдя на несколько шагов, он, наконец, рассмотрел, что прильнуло к окну. Максим нервозно рассмеялся, мысленно ругая себя за излишнюю почти «девчачью» впечатлительность.

К мокрому стеклу прилип желтый кленовый лист.

– Долбанный цветик-одноцветик! Тьфу на тебя!

Лист, сорванный порывом ветра с одного из высаженных в ближайшем сквере кленов, и в самом деле похожий на хищно растопыренную пятерню с острыми когтями, был поднят вихрем над городом и после непродолжительного кружения брошен аккурат в его окно.

Макс нервно сглотнул. Какое дурацкое совпадение!

Стараясь больше не смотреть в окно, он поднял кресло, быстро собрал разбросанные на полу листы, бросил их на стол и покинул офис.

Пробравшись между радужными лужами на стоянке к машине, Макс юркнул в салон и повернул ключ зажигания. Статусный внедорожник ожил и приглушенно зарокотал спрятанным под капотом движком. Ожидая пока прогреется мотор Макс включил музыку и, приоткрыв окно, прикурил сигарету от прикуривателя. Из динамиков полились мягкие переливы блюза, а дым от сигареты, клубясь, поплыл сквозь щель в окне в промозглую мглу.

«Блюз осеннего вечера», – делая очередную затяжку, мысленно отметил Макс, стараясь привести мысли и чувства в порядок. Абсурдное недоразумение в офисе не лучшим образом отразилось на его настроении. Сколько себя помнил, он никогда особо не верил в приметы и считал себя человеком не суеверным, но этот злополучный лист-лапа и послышавшийся в шелесте ветра зловещий шепот произвели на него сильное впечатление, всколыхнув в душе предчувствие приближения чего-то весьма нехорошего – необъяснимое и вместе с тем почти осязаемое, но до поры растворенное в воздухе предчувствие беды.